Ермак, объятый думой
В июне прошлого года Лысковский районный суд (судья Анатолий Кириллов) вынес решение о сносе дома и двух дворовых построек, принадлежащих бывшему леснику Керженского лесничества Александру Ермакову и его жене Зое. 4 марта судебный пристав-исполнитель Лысковского МРО УФ ССП Кемран Асланов с трактором, оборудованным ковшом-погрузчиком, прибыл к строениям Ермаковых. Трактор двинулся на дом, но смог только повредить крыльцо и два окна. До бани, стоящей на пригорке, добраться не сумел. Развернулся и всей мощью ударил по бревенчатому сараю, разрушив его. Ермаков стоял рядом, сцепив зубы, не препятствуя действиям пристава.
На «бреге» Керженца
62-летнего Александра Ермакова в районе называют Ермаком — как героя песен и поэм, который в давние времена начал освоение Сибири. (Помните: «Ревела буря, дождь шумел… сидел Ермак, объятый думой»?). И дело не только в фамилии. Александр Иванович живет, а точнее, жил в заволжском лесном краю в урочище Пенякша, почти на берегу Керженца, километрах в 35 от Волги, как в глухой Сибири… Просторный бревенчатый дом в 1949 году возвел отец Иван Иванович. Ему место для строительства было выделено как инвалиду Великой Отечественной войны. Александр родился в этом доме, жил в нем в детстве, юности и молодости — до 1975 года.
Когда-то на месте урочища стоял большой поселок Пенякша — с сельсоветом, больницей, школой, пекарней, клубом, несколькими магазинами и даже своей электростанцией! Там проживало более 3 тысяч человек. Лысковчанин Вячеслав Клементьев, работающий долгие годы специалистом по переработке леса за Волгой, рассказал, что в Пенякше был участок леспромхоза. Дома там зачастую просто строили — и все! Лесоторговая база между тем истощалась, в начале 1970 х годов прекратился сплав леса по Керженцу. В 1977 году было принято решение о ликвидации Пенякшинского сельсовета. Ермаков-отец как участник войны получил квартиру в Лыскове.
Александр работал и жил в Заволжье, но в 1991 году вернулся на родину. Прописались с Зоей в заволжском селе Валки, в доме родных, в котором позже стал проживать сын Иван с семьей. А в 1995 году Александр вернулся в отчий дом на Пенякшу, в поселке к этому времени уже никого не было.
Александр после переезда работал лесником. Когда вышел на пенсию, их жизнь с Зоей вдалеке от цивилизации не стала затворнической. Как и прежде, к ним приезжали, особенно летом, десятки гостей — потомков жителей Пенякши — из самых разных уголков страны и жили у Ермака сколько хотели. Неподалеку от урочища находится кладбище, на котором похоронены бабушки, дедушки, родители покинувших Пенякшу… Александр всегда старался заботиться о кладбище, подправлял памятники, изгородь, а Зоя — она глубоко верующий человек — читала над могилками молитвы.
В гостеприимный дом заезжали и байдарочники-туристы с Керженца, историки, охотники, охотоведы, грибники, любители заволжских ягод… Ермаковы не отказывали даже малознакомым людям.
Сами тоже жили лесом. Александр после перелома позвоночника, правда, стал не большим ходоком. Зоя ходила в лес одна. Брала в руки икону и шла в заволжские дебри, на болота, не боясь диких зверей. Иконы, которых в доме было немало, всегда спасали! Но вот от потери жилища не уберегли…
Не нашли документов
Иск о том, что Ермаков, прописанный в Валках, фактически проживает на территории государственного лесного фонда, в квартале Красноярского лесничества, имея добротный дом, рубленый сарай и баню, написал в суд департамент лесного хозяйства Нижегородской области. На землях лесного фонда запрещается очень многое, в том числе и индивидуальное жилищное строительство. Истец попросил выселить семью из деревянного строения, а также обязать снести его самовольно возведенные постройки. Ермаков написал встречный иск к Российской Федерации в лице департамента лесного хозяйства — о признании права собственности в силу приобретательной давности на земельный участок и постройки, указав на то, что участок был выделен его отцу давным-давно, дом построен 60 с лишним лет назад, он с братом и сестрой родились и выросли именно там.
Согласно похозяйственным книгам Пенякшинского сельсовета, на отца проводились начисления налога (на собственность, в том числе и земельный участок). Значит, дом действительно существовал, и теперешний хозяин его самовольно не строил. Но вот тут надо вспомнить, что говорил Вячеслав Клементьев: в лесной глуши в дальние годы для жителей, похоже, законом была тайга, прокурором — медведь. А ведь еще с марта 1949 года существовал приказ Минкомхоза РСФСР, согласно которому основными документами на выделение земельного участка под строительство являлись соответствующие решения исполкома Совета депутатов и заключенные договоры. Однако этих документов у Александра Ивановича не оказалось. Нет их и в архиве администрации Лысковского района. Может, их и не было никогда, может, покойный Иван Иванович или его дети потеряли важные бумаги, и в архиве они исчезли вместе с Пенякшей.
Но как бы там ни было, суд констатировал следующее. Требование Ермакова о признании права собственности в силу приобретательной давности на дом, сарай и баню не подлежат удовлетворению в силу того, что указанные постройки имеют признаки самовольных, право собственности на которые по признаку приобретательной давности признанным быть не может. Сведения в похозяйственных книгах не подтверждают, что постройки не самовольны. Сохранение их нарушает права и интересы других лиц — в данном случае Российской Федерации, являющейся собственником земельного участка, отнесенного к землям лесного фонда. Проживание семьи Ермаковых в лесном квартале — нарушение действующего законодательства, и хотя не лишает РФ прав на владение лесным участком, но препятствует его использованию по целевому назначению. Суд решил исковое требование департамента лесного хозяйства области удовлетворить, обязав самого Ермакова снести постройки. В удовлетворении встречного иска было отказано. Александр Иванович написал апелляцию в Нижегородский областной суд, но тот оставил без изменения решение лысковского, которое вступило в законную силу 16 октября прошлого года.
Чем дальше в лес — тем больше дров
Почему же из-за столь мизерного участка в 6,12 сотки департамент лесного хозяйства, обладающий тысячами гектаров угодий, затеял этот судебный процесс, взбудоражил общественность, нанес ничем не измеримую душевную травму пожилым людям, один из которых инвалид?
— Это надо было не руководителям лесов, а совсем другим людям! — восклицает немало лысковчан, с которыми довелось побеседовать в процессе подготовки этого материала. — Например, частному охотхозяйству «Великовское», которое работает за Волгой. Охотхозяйство имеет в заволжских лесах большое влияние. Но кроме пользы животным, охотникам и своим хозяевам, стало приносить и вред населению. Например, кабаны у села Великов-ского изрыли много грибниц в березовом мелколесье, стали вырывать картошку у жителей, травить покосы и посевы. Огражден кордон у живописного озера Ардино, чтобы туда уже никто не «просочился» из «простых» посетителей леса даже для того, чтобы раз искупнуться.
Лысковские охотники, грибники, любители ягод боятся, что в будущем охотхозяйство «захватит всю власть» за Волгой, и говорят, что Ермаков, к которому ездили люди, наблюдающие за тем, что делается в лесу, ему был как бельмо на глазу.
Насчет полного «захвата власти», конечно же, сомнительно. Я позвонила директору охотхозяйства Владиславу Бозину. Тот был очень удивлен: какое отношение имеет «Великовское» к иску в суд! Но тут же повел речь о том, что дом Ермакова — настоящее пристанище для браконьеров. Посоветовал связаться с госинспектором по охране животных Евгением Мольковым.
Очень эмоционально Евгений рассказал одну историю, случившуюся 15 февраля этого года. В заволжском лесу (правда, не уточнил, где именно) он остановил машину, на которой, как позже выяснилось, ехали двое нижегородцев с собакой-лайкой и видимым с дороги нарезным карабином, из которого можно убить животное даже с 500 метров. Непрошеные гости проигнорировали требования Молькова об осмотре машины, инспектор вызвал на подмогу Бозина и работников полиции. К этому времени машина с дороги исчезла, но нарушителей «выудили»… из дома Ермакова. На них был составлен протокол о незаконной охоте.
— Ермаков нередко привечал браконьеров, к нему ехали не только из Лыскова, Нижнего Новгорода, но и из других мест! — восклицал госинспектор.
Как-то в прошлом году позвонила начальнику Лысковского межрайонного отдела по охране, федеральному государственному контролю и надзору за животным миром и водными биологическими ресурсами Анатолию Шаталову и поинтересовалась случаями браконьерства за Волгой. Он сказал, что протоколов о нарушениях давно не было. После разговора с Мольковым вновь позвонила Шаталову. Он уточнил, что три последних протокола по заволге видел в 2008 году, и то суд не нашел в действиях тех, на кого они были составлены, нарушений. Может, какие-то документы о доказанных случаях браконьерства и о «пламенной заботе» о браконьерах со стороны Ермакова есть у Бозина? Но тогда почему он о них ничего не сказал? Адвокат Ермакова Ирина Государева поведала, что на суде истцы и словом не обмолвились о том, что ее доверитель дает приют нарушителям.
Конечно, исходя из того, что случилось 15 февраля, можно предположить, что в дом на урочище Пенякша приезжали и нарушители. Глава Валковской администрации Дмитрий Ершов, знающий Ермака очень давно, говорит, что у того такой характер: не может отказать в приюте тем, кто наведался в глухой лес. Построже бы вам относиться к выбору своих гостей, Александр Иванович, тогда бы вы, возможно, не мучились сейчас тяжелыми думами, а по-прежнему спокойно жили в большом добротном доме на берегу Керженца!
Но если инспекторы уверены в том, что к Ермакову гурьбой валили браконьеры, то почему не организовали посты в районе бывшей Пенякши?
В одной из нижегородских газет еще до суда появилась заметка с сообщением об иске к Ермаковым, в которой есть цитата из интервью, данного нижегородской телекомпании чиновником из сферы контроля за животным миром и водными ресурсами. Он очень негативно высказался о местечке, где жил Ермаков… Но не хочет ли этот человек свалить на Ермакова недостаточную или неумелую работу гос-инспекторов? Ведь всем известно, как трудно поймать браконьеров с поличным. Далее в статье со слов чиновников идет панегирик успешному охотхозяйству «Великовское», а в конце материала сказано: «По словам чиновников, именно неразборчивость Ермакова и является главной причиной его выселения». Вот информация для этих чиновников: Ермаков переселился в дом сына, две семьи из пяти человек живут в двух небольших комнатах. Зоя Яковлевна спит на полу.
Эта несносная история
Во всех смыслах! Александр Иванович добровольно не выполнил решение суда — не выехал из дома и не снес его и сарай с баней. И пусть кинет в него камень тот, кто не поймет его. Пристав-исполнитель Кемран Асланов вынес ему соответствующее требование. Но Ермаков попросил дать отсрочку в связи с состоянием здоровья. Асланов вынес постановление о приостановлении с 22 февраля по 1 марта исполнения по исполнительному листу… А 4 марта, как мы уже сообщили, нашел трактор и поехал на урочище Пенякша… А ведь по решению суда Ермаков должен сносить дом и постройки сам! Законом не предусмотрено, чтобы приставы-исполнители самостоятельно проводили действия по сносу, которые назначаются судом в принудительном для граждан порядке. Как проинформировал прокурор Лысковского района Игорь Смотраков, действия Асланова по сносу при помощи трактора сарая и причинение повреждений дому являются незаконными.
Снос строений может быть осуществлен Ермаковым в виде их демонтажа и переноса. Кроме того, как сказал Смотраков, имеет смысл рассмотреть вопрос о предоставлении Ермакову отсрочки решения суда из-за существующего снежного покрова до лета. О неграмотных действиях пристава-исполнителя прокуратура подготовила представление главному судебному приставу области и направила материал в отношении Асланова для проверки в Лысковский МРО Следственного управления СК.
Кроме того, как сказал глава Валковской администрации Дмитрий Ершов, на чью территорию сейчас переселили семью, пристав-исполнитель даже не удосужился предупредить его о сносе построек на Пенякше, Ершов узнал об этом только из телесюжета по НТВ…
Но, конечно же, Ермаку придется снести дом с баней. Этого требует решение суда.
В заключение не могу не привести высказывания некоторых лысковчан, и не только их, по поводу происшедшего.
Вячеслав Клементьев, бригадир охранников ФОКа: «Я не раз просил Ермака продать мне дом, за хорошую цену. Ни в какую! Говорил, что до смерти будет жить в нем, встречать там бывших пенякшинцев и детям своим завещает это делать. Но теперь встречать людей будет совсем некому и негде!»
Александр Ш., пенсионер: «Я любитель грибов, и хоть не являюсь другом Александра, не раз находил приют у Ермаковых, которым говорю большое спасибо. Кому они помешали, за что их так обидели?».
Дмитрий Б., специалист по компьютерам: «Живу в Лыскове всего несколько лет, Ермаковых не видел, но много раз слышал, как они помогали людям. Возмущен тем, что с ними произошло. Знаю, что в районе этим возмущены очень многие!»
Ирина Государева, представитель А. Ермакова в суде: «Пока мой доверитель работал в лесничестве, он был всем нужен. Ушел на пенсию — его стали гнобить. Свои же! Странно получается… Люди терялись в лесу, Ермаков находил. Во время пожара 2010 года у него ночевали борцы с огнем. И вот под старость человеку нанесли такой тяжелый удар».
Ирина сообщила, что пока в деле точку ставить рано. Следующий шаг — кассационная жалоба в Верховный суд РФ.
Галина ТЮЛИНА.
Лысковский район.