Там тишина и доброта
Из раскола — в единоверие
Осинки — село маленькое (но деревней не назовешь — есть церковь). Стоят в густом лесу несколько домов, всего-то 17 постоянных жителей. Добрая часть строений сохранилась с монастырских времен: кельи, трапезная, дом священника, конюшня. Часть из них — до сих пор жилые дома. Вот как строили!
После революции Осиновский монастырь был закрыт и разграблен. Сначала здесь появилась коммуна, потом посудотокарный завод, филиал объединения “Хохломская роспись”. Знали ли, помнили ли люди, трудившиеся в токарном и красильном цехах, в местной пекарне и школе, что здесь, в Осинках, был когда-то раскольничий скит?
— Вот светелочка, вот божничка (сохранилась ведь, даже советское время пережила), — мы с Галиной Ивановной Лебедевой, казначеем прихода Крестовоздвиженского храма (того, что виден из окна светлицы), поднялись по старым, но крепким ступеням. — Тут у нас кельи для монашенок остались, вот в этой старушка одна долго жила. Глядите, какое дерево хорошее, — показала Галина Ивановна на стены и перекрытия под крышей. — Как новые доски и бревна. Это потому, что в те времена дерево только “мертвое” на строительство брали, зимой — с декабря по февраль.
Старообрядческий скит на речке Осиновке возник предположительно в XVII веке. В начале восемнадцатого здесь жило полсотни стариц и девиц. Но как известно, относительно спокойная жизнь скитов закончилась в 1847 году, когда нижегородский губернатор возложил надзор за ними на чиновников особых поручений. Одним из них был Павел Иванович Мельников (Андрей Печерский), который спустя годы, пожалуй, лучше всех описал быт и нравы старообрядцев в своих знаменитых книгах “В лесах” и “На горах”.
Именно Мельников-Печерский, согласно словарю Брокгауза и Ефрона, в 1849 году склонил к единоверию обитательниц Осиновского женского скита, и возник Осиновский Крестовоздвиженский единоверческий женский монастырь. Настоятельница Трифена вместе с дюжиной скитниц приняла единоверие (это описано в романе “На горах”), за что другие старообрядцы очень ей пеняли.
И еще один факт из дореволюционного издания Брокгауза и Ефрона:
“Около этого же времени из скитов были взяты иконы, оглашаемые раскольниками чудотворными, в том числе… икона Николая Чудотворца из Оленевского скита (ныне в Осиновском монастыре)”.
Страшно подумать, но не была ли эта святыня среди тех икон, которые нетрезвые коммунары кололи как дрова?! Старожилы такое помнили.
— Много лет в зимнем храме Крестовоздвиженском клуб был, — вспоминает Галина Ивановна Лебедева. — Сейчас мы храм, слава Богу, восстановили. Не знаю, удастся ли поднять летнюю церковь.
В небо взмыла стая голубей. Откуда они здесь, городские птицы, в почти безлюдном месте? Вдоль и поперек уже обошли мы Осинки и только одного человека встретили.
— Когда в 2000 году службы начались, батюшка нам сказал: “Как крестились, так и креститесь”. Мы и сейчас так: кто двумя перстами, кто тремя, — Галина Ивановна подвела меня к святому родничку на берегу речки и купальне. — Здесь подождем, сейчас Оля придет.
Потнинка на тропе
Оля — это Ольга Гоголева. В 1999 году ее свекровь, Елена Кондратьевна, вместе с подругой Пелагеей Леонидовной Голубевой взялись хлопотать о восстановлении монастыря. Теперь их дело продолжают Ольга и Галина Ивановна. Пытаются продолжать…
— Эту вот купель сделал Саша Гоголев, Олин муж, — Галина Ивановна показывает на аккуратную часовенку над речкой. — Их семья и поклонный крест на въезде в Осинки установила. Он восемь метров в высоту. Еще один крест, с другой стороны поселка, установлен по инициативе краеведа нашего, уроженца здешнего, Евгения Новожилова. А с колодцем да с купелью так получилось. Саша Гоголев все хотел колодец выкопать. И сруб уже сделал, да никак место не мог выбрать. А тут вот тропочка была, мы по ней к храму ходили. Саша, бывало, ходит и видит: в одном месте всегда потнинка на земле. Начал копать и докопался до бывалошного колодца монастырского. И сруб-то готовый пришелся по размеру в точности. Вот что это? Бывает разве так-то?
Сама Галина Ивановна Лебедева точно знает, что это Божий промысел. В него она всегда верила. Хотя по молодости веру свою не афишировала. Родом она из соседнего села Фундрикова. Отец был старообрядец, мама — православная. (“Они венчанные”, — Галина Ивановна говорит это с затаенной гордостью.) В семье — четверо ребятишек, и все крещеные.
— Но в первый раз я в церковь пришла и стала усердно молиться, когда у меня Алешу, сына, в армию забрали. Давно уж вернулся, а я отойти от храма теперь не могу, — говорит Галина Ивановна.
Оля пришла, купальню ключом отомкнула. Тихо в часовенке, а вода светлая-светлая…
Спросила я и Ольгу, как она, совсем еще молодая, к вере пришла. Оля глаза опустила:
— Я уже многое пережила. Двух детей схоронила, Ивана и Сереженьку. Ваня родился неживым, а Сереженька… Женщина на велосипеде его сшибла. Он стукнулся лобиком об асфальт. Неделю спал, потом оказалось, опухоль головного мозга. Четыре года ему было…
И отрекалась я от Бога, и роптала, — продолжает Ольга, — но теперь знаю: ничего не бывает без милости и воли Божией…
В семье Ольги и Александра Гоголевых подрастает сын Ванечка. Мальчуган смышленый и общительный. Всегда, когда отпирают двери храма, он на службе. Семи лет еще нет, а Ваня на исповедь ходит — сам попросился.
— Надо ходить в церковь, надо, — поучал он меня, когда мы потом сидели в красивой комнате, украшенной деревянной резьбой. (Отец Ванюши — мастер на все руки.) — Там же Боженька. А на исповеди батюшка бывает совсем не строгий. Но о чем говорим мы с ним, я вам не скажу.
К Богу надо идти пешком
Храм во имя Воздвижения Честного Животворящего Креста Господня сейчас по большей части закрыт. В церкви, с такими усилиями восстановленной, службы идут нечасто. Стройка застопорилась — не на что ее вести. Да и отстроенному храму снова ремонт нужен. Двенадцать лет прошло, крыша подтекает. Эту зиму еще переживет, а там перекрывать надо. Обязательно.
— А ведь как все хорошо началось, — вздыхает казначея Галина Ивановна. — Тетя Поля с тетей Леной ходили по деревням, люди давали, кто сколько мог. Начали строительство. Кто чем мог, помогал. Мы и электричество в храме сами провели. Батюшка у нас был хороший — отец Виктор Нагибин. Он ведь даже требные деньги никогда не брал. И зарплату свою не брал. А если уговорим, на эти деньги то духовку пойдет купит — просфоры печь, то еще какую утварь, то книги.
— До 2004 года у нас были службы на все праздники, а по воскресеньям обязательно, — продолжает Ольга Гоголева. — А потом у нас кража случилась в церкви.
После той кражи восстановление монастыря приостановилось. Батюшку перевели в другое место, священники на приходе стали меняться. А раз нет пастыря, так и стадо вразброд. Люди из соседних деревень меньше в Осинки ходить стали. А как ходить, если в 2008 году всего четыре службы за год было.
— Некоторые в Семенов начали ездить в церковь, — вздыхает Галина Ивановна. — Им удобно. Сел на автобус — и там. А к нам ведь пешком идти надо. Хотя к Богу-то и надо идти пешком. Так у нас один старичок говорил с Перелаза. Он от самого Перелаза всегда в Светлое пешком ходил, там церковь никогда не закрывалась.
— Сейчас прикрепили к нам отца Сергея Кузнецова, — продолжают рассказ женщины. — Почаще стали службы. Он такой молитвенник, отец Сергий-то. Служба уж кончится, а он все молится в алтаре. “Батюшка, пойдем поешь”. — “Сейчас, сейчас”, — а сам так и молится. Хоть бы его молитвами помог нам Господь, а то замкнутый круг получается. Ведь место-то какое! Если не монастырь, так православный лагерь, например, здесь можно сделать. И мы верим — поможет Господь!
…Ветер гоняет по лесу шорохи. Трепещут покрасневшие осинки. В поселке с таким же названием пахнет осенью и грибами. Мы входим в храм. Он удивительно светлый. О пышности убранства тут говорить не приходится — крашеные стены, печка в углу, простой иконостас. Женщины, которые в буквальном смысле слова бьются за возрождение монастыря, встают на молитву. И такая наступает тишина, доброта и благодать, что я вдруг понимаю: именно здесь, в полузаброшенных деревнях, и живет настоящая ВЕРА — чистая, незамутненная, безоглядная…
Людям тут нет никакого дела ни до Пусси Райот, ни до политики. Их забота — строить храмы. На земле и в душах своих.
Надежда МУРАВЬЕВА.
Семеновский городской округ.
Благодарим за помощь в подготовке материала краеведа Евгения Ивановича Новожилова.