ПАМЯТЬ ДОЛЖНА БЫТЬ ВЕЧНОЙ И ТОЧНОЙ
В нашем поиске, который ведём постоянно, такое случалось не раз. Даже имея на руках документы о пропавшем без вести солдате, мы не могли отыскать в списках потерь части, в которой он воевал, его фамилии. Происходило это всё потому, что штабные писари умудрялись исказить имя, иногда даже до неузнаваемости. Понятно, что военная обстановка порой не позволяла им всё перепроверить. И солдат на долгие годы оставался без вести пропавшим, а вернее, затерявшимся в архивных документах. Историю, с которой мы вас познакомим, рассказал наш коллега Евгений Земляникин. О военной судьбе своего дяди он долгие послевоенные годы знал только одно — пропал без вести.
Все попытки выяснить военную судьбу Степана Максимовича Земляникина не приносили результата. В поиск включались отец, мать, два брата, внуки, племянники. Особое упорство проявил сын Геннадий. До конца своей жизни каждый отпуск, а работал он заместителем главного механика на шахте «Северная» в Воркуте, ездил в Ленинград, откуда пришло последнее письмо от красноармейца Степана Земляникина. Из документов в руках сына была лишь выписка из учётной карточки военкомата: «Земляникин Степан Максимович, 1913 года рождения, колхозник, неграмотный, родился в деревне Макридино Горевского с/с Залесного (ныне Семёновского) района Горьковской области. Призван Тоншаевским РВК в середине 1942 года и прибыл в воинскую часть 12 июня». И всё… Правда, домой пришло от него несколько писем, но они не сохранились, да и вряд ли он мог указывать в них точное своё местоположение. Ему бы не позволила этого сделать цензура, вымарывавшая все точные сведения. Цепочка писем прервалась в начале 1943 года, потом пришло известие, что он пропал без вести, но когда и где — не сообщалось. Вот и ищи человека. Сын писал всюду, куда было можно обратиться за помощью, но приходили отказы — «сведениями не располагаем». А что такое для сельского жителя, которого все знали, фраза «пропал без вести»? Фронтовики могли объяснить, что она означала. В то время родные пропавших без вести не получали положенную пенсию, им не оказывали практически никакой помощи. Да и общественное мнение сходилось к самому простому объяснению: может, он… А это уже пожизненное пятно на детях. Жить с этим можно, но как помянуть отца, как рассказать о нём внукам? Конечно, фронтовики, прошедшие военные передряги, понимали, что случиться могло всякое, они-то знали, как становятся без вести проп а в ш и м и , но лучше бы отыскать безвестного солдата и знать, где закончился его земной путь, в каком бою. И вы знаете, сыну повезло, нашёл он желанную весточку, которая стала ориентиром в поиске. В «Списке безвозвратных потерь начальствующего и рядового состава 90-й Краснознамённой стрелковой дивизии» значилось, что красноармеец Земляникин Степан Максимович убит в бою 3 февраля 1943 года в районе посёлка Синявино Ленинградской области. Всё было ясно, и можно было бы остановиться на этом, но чтото подсказывало сыну, что надо поиск продолжать: может, ещё что-то найдётся. В боевом журнале дивизии удалось отыскать строчку о бое этого дня: «Противник оказывает сильное огневое сопротивление, ведёт интенсивный автоматный огонь по боевым порядкам частей дивизии». В военной летописи говорится: «Синявинские высоты — возвышенность до 50 м над уровнем моря в Южном Приладожье южнее современного посёлка Синявино, опорный пункт германских войск. В районе высот в 1941-1944 годах велись жесточайшие бои во время битвы за Ленинград. Владение высотами позволяло контролировать обширную территорию шлиссельбургско-синявинского выступа от Ладожского озера на севере до реки Мга на юге, являющуюся оптимальным местом для прорыва блокады, так как расстояние между Ленинградским и Волховским фронтами в районе выступа было минимальным». 3 февраля 1943 года 90-я Краснознамённая стрелковая дивизия, бойцом которой был Степан Максимович Земляникин, начала наступление в этом «оптимальном месте». Один из боёв описывает в своих воспоминаниях Хассо Г. Стахов, ветеран немецкой 18-й армии, которая «сидела» на высотах: «Красноармейцы прорвались к самой церкви. Их отбрасывают назад на 500 метров. Бой ведется за каждый метр… Высота 43.3 потеряна. Но затем её вновь удается отвоевать. Однако прежде чем горстка бойцов 3-го полка 21-й пехотной дивизии успевает подготовиться к отражению атаки, русские вновь захватывают её. Дважды их затем отбрасывают оттуда, но они снова берут её в свои руки». Большинство посёлков, которые встречались в полосе наступления 90-й Краснознамённой стрелковой дивизии, были превращены немцами в опорные пункты и обнесены минными полями и проволочными заграждениями. За десять дней боёв наступающая дивизия потеряла 826 человек убитыми. Среди них числился и Степан Земляникин. Почему же он был зачислен в «без вести пропавшие»? Скорее всего, здесь были виноваты ошибки, которые допустили штабные писари при заполнении документов. На сайте «Память народа» сегодня можно отыскать девять документов, в которых упоминается фамилия Земляникина. Но стоило большого труда это установить. Писари называли его и Землянихиным и Земляничиным, упоминается ещё и Земленихин. Район из Залесного превратился в Залестный, досталось и деревне — из Макридино она стала Ликридино и Мокринино, а военкомат, откуда был призван солдат, назван Топчанчанским вместо Тоншаевского. Солдат не пропал без вести, а был убит в бою, но и тут произошла ошибка. Степан попал в госпиталь 14 февраля 1943 года, хотя по спискам потерь он уже десять дней числился убитым. Дальше его имя было найдено в списках эвакогоспиталя №1774, который располагался в посёлке Сясьстрой. Здесь он отмечен умершим 19 февраля. Ему была ампутирована «культя левой руки» — значит, руки у него уже не было. Почему он с такой задержкой оказался в госпитале, это, видимо, навсегда останется тайной. Вероятно, он мог бы остаться живым — пусть инвалидом, но вернуться домой. И здесь вновь нестыковка: если он был захоронен в братской могиле №13 первого ряда, то почему об этом не могли сообщить родным? Может быть, и сообщали, но на памятнике в посёлке Сясьстрой он захоронен под фамилией Землянихин. Конечно, хотелось бы восстановить хотя бы одну неточность — поправить фамилию на памятнике. Всё-таки память должна быть вечной, а значит, и точной.
Евгений ЗЕМЛЯНИКИН,
родной племянник Степана Максимовича.
Фото из семейного архива.
#газета #землянижегородская #возвращённыеимена #война