СЕКРЕТНЫЙ ЭФИР
В годы войны в тылу немецко-фашистских войск и на временно оккупированной территории действовало большое количество разведывательных и партизанских формирований, а также подпольных организаций. Только на Западном фронте за 20 дней июля 1941-го в тыл врага было направлено 7 отрядов народных мстителей и 19 разведывательно-диверсионных групп общей численностью 500 человек. Немного позднее, с 20 августа по 10 октября, этот же фронт заслал еще 20 партизанских отрядов и 22 разведывательно-диверсионные группы. Всего же за первые семь месяцев войны в тыл противника было заброшено около 10 тысяч разведчиков и партизан, эффективность действия которых в значительной степени зависела от наличия у них надежной связи с Центром.
Как показал военный опыт, в большинстве случаев единственным средством связи являлось радио. Специфические условия работы в тылу противника выдвигали особые требования к людям и техническим устройствам. Радиостанции использовались лишь небольших габаритов, переносные, с автономным электропитанием, а обслуживающие их специалисты должны были быть только высокой квалификации. Выполнение такой задачи было не под силу ни спецвойскам Красной армии, ни Министерству связи, ни другим ведомствам. Этой проблемой занялась военная разведка, с первых дней вой ны приступившая к созданию мобильной и полностью автономной системы радиосвязи. Одновременно она вела как срочную широкомасштабную централизованную подготовку разведчиков-радистов, так и разработку с последующим массовым производством радиоаппаратуры, прежде всего малогабаритной коротковолновой радиостанции, а также организовывала необходимую сеть подвижных радиоузлов. Уже 2 июля 1941 года в соответствии с директивой начальника Генерального штаба № У/1/572551 в системе военной разведки в Москве была сформирована 55-я отдельная запасная радиорота численностью 160 человек под командованием старшего лейтенанта Г.М. Хребто. Вскоре после начала занятий стало ясно, что подразделение не в состоянии удовлетворить резко возраставшие потребности в кадрах. Поэтому 5 октября роту развернули в 40-й отдельный запасной рад иобатальон. Государственный Комитет Обороны, в связи с приближением фронта к столице, принял решение об эвакуации правительственных учреждений, дипломатического корпуса, оборонных предприятий, культурных и учебных заведений. Поток эвакуированных хлынул из Москвы. Сороковому отдельному радиобатальону, который развернулся на базе 55-й радиороты, тоже было приказано убыть из столицы. Маршрут: Москва — Покров — Владимир — Ковров — Горький. В Горьком их никто с пирогами не встречал. Здание средней школы на улице Коминтерна, голые стены, цементные полы да два десятка парт, оставшиеся от прежних хозяев. Здесь и должен был разместиться батальон. Всю последующую жизнь предстояло устраивать самим. Что ж, не раскачиваясь, быстро взялись за дело. Сколотили нары, столы, скамейки, отрыли бомбоубежище. В городе найти что-либо необходимое для учебы: инструменты, радиодетали, бумагу, карандаши — было почти невозможно. И тем не менее вскоре батальон возобновил обучение. А события на фронте развивались таким образом, что требовалось все большее число разведчиков-радистов — активизировалась деятельность оперативной разведки, увеличивалось количество сеансов, рос объем радиообмена. Снижать качество подготовки операторов было нельзя, наоборот, действительность заставляла готовить классных специалистов. Увеличивать же срок подготовки курсантов не позволяла обст ановка. Кандидатами в Горьковскую школу становились юноши и девушки не моложе 16 лет, имевшие положительные характеристики. Набор производился лишь на добровольных началах через районные, областные и центральные органы ВЛКСМ из средних и высших учебных заведений, а также из радиошкол ОСОАВИАХИМа. К этому вопросу подходили очень серьезно, требования были жесткие. Ведь выпускникам школы предстояла нелегкая работа во вражеском тылу, где они должны были столкнуться не с романтикой, а с суровой действительностью. Почти в течение полутора лет после начала войны выпускники радиошколы направлялись не только в военную разведку, но также в Центральный штаб партизанского движения и Министерство внутренних дел. Во время предварительных бесед кандидата предупреждали: «Ты можешь попасть в руки фашистов, и тогда — зверства, пытки и мучительная смерть». Ему говорили: «Ты успешно выполнишь задание, но имя твое может остаться неизвестным до определенной поры». Не все после такого откровенного предупреждения сразу соглашались идти в «безымянные герои». И всё же абсолютное большинство тяжело переживало по иному поводу — если получало отказ в зачислении на учебу. Программа подготовки была рассчитана на 3-4 месяца, что значительно превышало срок обучения разведчиков других профилей. Занимались по 12, а то и по 14 часов в сутки. За это время курсанты овладевали основами электрорадиотехники, изучали азбуку Морзе, приобретали практические навыки в передаче цифр со скоростью 60 и букв — 70, а также приемами соответственно 80 и 70 знаков в минуту. Им также надлежало освоить для применения в возможном радиообмене международный Q-код и радиолюбительский жаргон. В конце обучения курсанты практиковались в самостоятельном обеспечении радиосвязи. Особое внимание уделялось выявлению и устранению неисправностей в радиостанциях, использованию различных источников электропитания для них. Короче говоря, разведчикрадист был готов к полной самостоятельности в решении задач обеспечения разведгруппы или партизанского отряда радиосвязью с соответствующим командованием. В тылу рассчитывать на чью-либо помощь не прих одилось. Учебный процесс в школе вели опытные радиоспециалисты. Многие из них к тому времени уже имели значительный опыт работы в тяжелых условиях, в том числе при выполнении интернационального долга за рубежом. Горьковская школа младших радиоспециалистов за годы войны подготовила пять тысяч разведчиков-радистов. Более половины из них — женщины. Такого не знала ни одна разведка мира. Но это имело свое объяснение. Если на оккупированной территории — на железнодорожной станции, в аэродромном поселке остается в качестве резидента мужчина, он сразу попадает под подозрение: здоровый мужчина оказался не на фронте. Вспоминается замечание английского разведчика Ньюмена: «Совершенно бесполезно посылать женщину в неприятельскую страну для того, чтобы выудить детали новой гаубицы, если она, встретив на дороге одновременно гаубицу и индийского йога, не сможет отличить одного от другого». Ошибался англичанин. Представьте себе: разведгруппа в 5-7 человек — песчинка во вражеском океане, маленькая горстка людей — против мощной, контрпартизанской жестокой машины. Каждый выход в эфир — это вызов врагу, обнаружение себя, «засветка»… Позывные радиостанции, как магнит, притягивают к себе пеленгаторные подразделения фашистов. Кольцо сжимается. Это только в кино радистов долго и упорно обучают прыгать с парашютом, а потом там, внизу, партизаны несколько суток расчищают площадку, жгут костры. Так вот, жизненная правда, в отличие от киношной, в том, что разведчиков-радистов во время войны никто не обучал прыжкам с самолета. В той же Горьковской школе вообще не было парашютной подготовки, и радисты видели парашюты в первый раз в жизни только перед полетом. Бывший начальник штаба школы Александр Никифорович Никифоров о том времени вспоминал так: «Направлялись радисты в тыл врага вместе со своими разведчиками по воздуху или морским путем, а то и пешим порядком через линию фронта. Пожалуй, наиболее сложными и опасными были парашютные прыжки «вслепую». Внизу в этом случае разведчиков часто не встречали друзья, как правило, заранее не готовились приемные площадки с сигнальными кострами, детально была не известна и обстановка в районе приземления. В этих условиях разведчики нередко попадали в сложные ситуации: приземлялись непосредственно в расположения гарнизонов противника, зависали на деревьях, высоковольтных линиях электропередач, на шпилях различных башен и церковных крестах, попадали в реки, озера, болота и нередко тонули в них. Случалось, что некоторые разведчики после прыжка, не достигнув земли, были прошиты автоматными очередями или сразу после приземления попадали в плен… и тогда тюремные застенки и пытки в гестапо. Если десантировались благополучно, то потом, как правило, марш-бросок подальше от места приземления. По лесу, оврагам, речкам, в стороне от человеческого жилья, а значит, от тепла, отдыха. Нередко на хвосте висели каратели. Отдых — там же в лесу, в поле, в лучшем случае в стогу сена». Так, из-за ошибки пилотов радистку А. Быковскую из разведгруппы «Воронкин» десантировали далеко от места сбора. Было это на вражеской территории, в Польше, в районе города Бяльска. Радистка оказалась в лесу одна. Утром она вышла к селению, заглянула в крайний дом. Поляк, хозяин дома, выдал советскую разведчицу фашистам. Но она действовала решительно и смело — уничтожила предателя и скрылась в лесу. Неделю блуждала по незнакомому болоту, без еды, боевых товарищей. И всё-таки нашла свою разведгруппу, успешно выполнила задание и была награждена орденом Красной Звезды. Радистки разведгруппы «Арап» Лидия Вербовская и Галина Сущева были выброшены с парашютами в 70 километрах от запланированного места встречи в районе Перемышля. Две недели они шли по лесу и горам. Двигались в основном ночами, обходя фашистские засады. Встречались с польскими и украинскими бандами националистов. А как известно, такие встречи для наших разведчиков были крайне опасны. И всё-таки они выжили, вышли в намеченный район, подключились к работе разведгруппы и передали в штаб фронта более 100 ценных разведдонесений. Позже, во время действий группы в Чехословакии, радиостанция Галины Сущевой была дважды пробита пулей. Но радистка и командир разведчиков восстановили рацию и наладили связь с Центром. Таких примеров множество. Есть совершенно уникальные. Радистка Галина Степанишина вела радиосеансы, укрываясь по ночам в русской печи. Но самое поразительное, что печь эта находилась в общежитии, расположенном на территории гитлеровской див изии СС. Елизавета Вологодская, радистка разведгруппы «Львов», девушка маленького росточка, по виду почти ребенок, забиралась в собачью конуру и под носом у фашистов передавала радиограммы. Тех испытаний, что их ждали на войне, перед курсантами не скрывали, но они как можно скорее хотели попасть на фронт. Вспоминает доктор технических наук Николай Александрович Пикалев: «Сводки с фронта ждали с жадностью и нетерпением. Радистов понемногу начали готовить к «продаже» в части, а нас, нескольких лучших курсантов, в декабре стали обрабатывать по линии политотдела, чтобы склонить добровольно согласиться остаться в школе в качестве инструкторов. Но никто из нас на это не соглашался, все как один требовали отправки на фронт, и когда под Новый год многих уже отправили, а нас оставили в школе, мы договорились объявить лежачую забастовку протеста. Лежали на койках и требовали отправки на фронт. К нам поочередно приходили начальник школы, начальник политотдела, еще кто-то и пытались внушить нам, что в интересах дела мы должны остаться в школе. Когда же это не возымело действия, начальник школы объявил: «Ладно, черт с вами, лежите. Мы вас в хорошие войска разошлем». И в начале января 1942 года нас всех отправили в Москву в распоряжение штаба Воздушно-десантных войск».
Подготовил Вячеслав ФЁДОРОВ.
Сегодняшней публикацией мы начинаем поиск выпускников Горьковской школы радистов, которым предстояла служба в армейских узлах связи, в партизанских отрядах и группах разведчиков. Сведения об этой школе всегда были секретными. После длительных поисков нам многое стало известно. Надеемся и на помощь поисковиков.
#газета #землянижегородская #школа #радисты #разведка #возвращённыеимена
