ЧАЙ С ВОЛГИ
В огромном количестве новостей прошлой недели вы вряд ли заметили вот это известие: «В прошлом году россияне выпили 180 тысяч тонн кофейных напитков, в то время как потребление чая составило лишь 140 тысяч тонн. Таким образом, впервые Россия утратила статус «чайной страны». Обратим внимание на ключевые слова «впервые утратила». А мы толком и не знали, что нам было чем гордиться. «Чайная страна» — это звучит. А нижегородским краеведам утрата такого звания ещё обиднее. Мы любим называть наш город «столицей», хоть чего, но именно так. В конце ХIХ века Нижний Новгород можно было безо всякого сомнения именовать «чайной столицей России». Все пути распространения чая по России начинались с Нижегородской ярмарки. Именно она принимала караваны с чаем, шедшие с Востока. С определения цены на чай начинались ярмарочные торги.
Манеры и церемонии
Старожилы могут помнить, что нас ещё в 60-е годы прошлого столетия называли «чаёвниками» или «нижегородскими водохлёбами». Любили почаёвничать на Волге. А прозвище «водохлёбы» со старины пошло, вполне может быть и с Нижегородской ярмарки, где вовсю процветали чайные. По подсчётам статистиков, только в 1875 году здесь было продано 101889 порций чая. Порция чая стоила 3 копейки — 1 золотник заварки и 3 кусочка сахара. Был ли чай своеобразной драгоценностью, которой можно было похвастаться перед знатными гостями? Был и ещё какой! По секрету скажем, что в ХVIII веке в Москве фунт чая, а это чуть больше 400 граммов, стоил как 50 килограммов зернистой икры. И кто бы из газетных репортёров или маститых в то время писателей не оказывался на ярмарке, в первую очередь обращали своё внимание на чайные церемонии, которые рождались на волжских берегах. Нет, они не прибывали к нам вместе с «караванным чаем» из Китая или других чайных мест Востока в виде чайного довеска. Их не копировали, им не подражали. Здесь зарождались свои традиции, где чай оставался хозяином стола, а вот всё остальное было доморощенным. Впервые о зародившейся русской чайной церемонии поведал нам замечательный нижегородский краевед и писатель Павел Иванович Мельников-Печерский. Вот как описывает он её в своей книге «В лесах»: «…Матрёна втащила в горницу и поставила на стол самовар: ради торжественного случая был он вычищен кислотой и как жар горел. На другом столе были расставлены заедки, какими по старому обычаю прежде повсюду, во всех домах угощали гостей перед сбитнем и взварцем, заменённым теперь чаем. Этот обычай сохранился ещё по городам в купеческих домах, куда не совсем ещё проникли новомодные обычаи, по скитам у тысячников и вообще у сколько-нибудь зажиточных простолюдинов. Заедки были разложены на тарелки и расставлены по столу. Тут были разные сласти: конфеты, пастила, разные пряники, орехи грецкие, американские, волошские и миндальные, фисташки, изюм, урюк, винные ягоды, киевское варенье, финики, яблоки свежие и мочёные с брусникой, и вместе с тем икра салфеточная прямо из Астрахани, донской балык, провесная шемая, белорыбица, ветчина, грибы в уксусе…» Попить бы хоть раз такого чайку с таким количеством заедок. Из-за стола не встанешь. Французский писатель и путешественник Теофиль Готье, направляясь из Твери в Нижний Новгород, зафиксировал в своём дневнике, как «разделывались» с чаем на пароходе: «…«Русалка», выпустив пар, остановилась и бросила якорь. Всем пассажирам был подан горячий чай. И из самоваров, нагретых до предела, непрерывно лился кипяток в крепкую заварку. Для меня было очень любопытно то, как люди из самих низов, по внешнему виду походившие на нищих, с наслаждением пили этот тонкий и ароматный напиток, который у нас ещё считается деликатесом и который белоснежные руки разливают в светских гостиных. Манера пить чай такова: сначала его охлаждают в блюдце и пьют маленькими глотками, прикусив в зубах маленький кусочек сахара, в достаточной мере подслащающего напиток по русскому вкусу, схожему в этом с китайским».
Купеческий напиток
Можно ли точно узнать, когда появился чай на Нижегородской ярмарке? Можно и довольно точно, только ярмарка в то время была ещё в Макарьеве. Можно даже узнать имя купца, промышлявшего его торговлей — Яков Пушников. В явочной книге 1724 года, учитывающей наличие товара, у купца Пушникова значится «чай всякий». Так что вот уже три века пьют чай на нижегородской земле. И если в «столицах» дворянство пило чай, копируя европейские манеры, то нижегородское купечество пошло своей дорогой. Первым делом были отвергнуты французские чайные столики, и самовар теперь становится главой стола. Дуть на горячую поверхность чая для московских водохлёбов было дурным тоном, в провинции же дули с вожде лением и ожиданием первого глотка. Не принято было в столицах держать блюдечко на весу в слегка раздвинутых пальцах правой руки. Мы другого способа и не знаем. В столицах чашку никогда не наливали до краёв — в провинции делали наоборот, чтобы жизнь была полной. Самовары в купеческих и мещанских домах были горячими весь день, и особого распорядка чаепития не было. Когда захотели, тогда и садились за стол. Так что запах чуть горьковатого и ядрёного дымка всегда витал над старыми улочками Нижнего. Недолго ждали появления чае манов. Они быстро поделились на две категории: одни — настоящие знатоки чая, не уступающие в этом отношении китайцам, другие — чайные алкоголики, любители пить чай долго и много, не заботясь о достоинстве напитка. Только за Россией можно признать рождение купеческого делового чаепития. Показательна для этого была Нижегородская ярмарка. Здесь многие сделки совершались под чаёк: «Вот подадут чайку — и потолкуем». Как выражались сами купцы, трактиры и чайные были «корнем ярмарки». Барон Август Гакстгаузен, прусский путешественник и историк, ездивший по России в 1843 году и, как результат, написавший трёхтомный труд «исследований народной жизни», не мог не обратить внимание на чаёвничающих купцов: «Очень смешно видеть в ресто рациях русских купцов, бородачей в синих кафтанах, сидящими прямо и неподвижно на лавочках вдоль стен и делающими только самыя необходимыя движения, насколько нужно, чтобы поднести стакан ко рту и потом поставить его на стол. Так сидят они тут по воскресеньям сподряд в течение 4-6 часов, не двигая ни одним членом, не произнося ни одного слова и глотая чай стакан за стаканом (они выпивают так по 24 стакана), причём пот ручьями льётся по их лицам». В чайных можно было ещё почитать свежие газеты или за умеренную плату составить прошение или жалобу. Хозяевам чайных разрешалось иметь «музыку» (граммофон) и бильярд. За чаем, ценой в пятиалтынный, вершились дела на десятки и сотни тысяч. Француз Теофиль Готье, побывав на Нижегородской ярмарке, отметил: «Местом для деловых свиданий служат чайные, которые обычно как бы прячутся за фонтанами для омовения, устроенными на мусульманский лад. Самовар свистит, выбрасывая струйки пара, мужики в белых или розовых рубахах ходят с подносом на руке, купцы с окладистыми бородами в синих кафтанах сидят перед азиатами в чёрных каракулевых шапках, пьют из блюдец горячий, как кипяток, чай вприкуску, разговаривают с совершенным безразличием, как будто бы в этих безучастных на первый взгляд беседах не идёт речь об огромных прибылях. Несмотря на принадлежность к разным национальностям и на разные языки собеседников, русский — единственный язык, на котором здесь изъясняются и заключают сделки». На Нижегородской ярмарке было открыто пять чайных: на Стрелке, на Сибирской пристани у Баранцева озера, на песках за флажным мостом и в бакалейном ряду. Так что попить чайку было где.
Наша марка
На Нижегородской ярмарке тщательно следили за качеством чая. Здесь были свои «чайные короли». Это были первые люди в ярмарочном торговом мире. Чайный рынок задавал тон всей ярмарке. Склады чая — «бунты» — располагались за Сибирской пристанью — целые горы, сложенные из обшитых кожей цибиков с чаем, достигавшие в высоту более 3 саженей — около 7 метров. Всё это было укрыто брезентом. Вокруг этих гор суетились артельщики, принимавшие чай от подрядчиков. Можно подумать, что это была простая перепродажа: мы получили, вам сколько надо отгрузили, за качество не отвечаем. Но главное дело было в том, что ярмарка отвечала за качество. А вот как она это делала, описывает Андрей Мельников, сын писателя Павла Ивановича МельниковаПечерского: «…На свежем воздухе около рогожных домиков сидели так называемые сортировщики; их дело, за которое они получали большие деньги, заключалось в определении достоинства чая на вкус. С сосредоточенным видом, все углубленные в своё занятие, сидели они перед длинными столами, заставленными чашками только что заваренного чая. Пробовальщик прихлёбывал из одной чашки, смаковал, споласкивал рот холодной водой, прихлёбывал из другой и опять, сполоснув рот, переходил к третьей и т. д., делая на листе бумаги свои заметки. В числе таких пробовальщиков находились особенно тонко определявшие достоинство чаёв: такие пользовались известностью и получали огромные оклады, некоторые из них наживали состояния и сами впоследствии делались крупными чайными торговцами». «Чайные» купцы были заметны на ярмарке. Они обладали особой аристократической статью, держали себя сдержанно и солидно. Опять же из Нижнего Новгорода началось завоевание России чаями отечественного происхождения. В 1896 году они были представлены на ХVI Всероссийской художественно-промышленной выставке. В сельскохозяйственном отделе выставки посетители могли ознакомиться с чаями, собранными на кавказских плантациях, и, дегустируя, оценить их качество. Купцы-чаеводы не сомневались в своём товаре. За год до выставки они собрали первый урожай с плантаций и устроили чаю серьезную проверку. Результат превзошёл все ожидания. Некоторые сорта русского чая оказались лучше и выше аналогичных сортов китайского чая. К сожалению, история русского чая продолжалась недолго. Прав оказался специалист по чаю английский агроном и биохимик Гарольд Манн, сказавший: «Чайное дело в России явилось забавой… нескольких богатых купцов». Нет ныне русского чая. Исчез. Память только осталась о названиях: «Краснодарский букет», «Экстра», № 40 — самый распространённый, третьего сорта, № 85 или 95-й — первый сорт, проложенный фольгой. За ними уже приходилось ездить в Москву. Россию давно вычеркнули из числа чаепроизводящих стран мира, то же сделали с Грузией и Азербайджаном. А теперь вернёмся к тому известию, с которого мы начали наше повествование: Россия впервые утратила статус «чайной страны», в пошлом году кофе побороло наши пристрастия. В чём провинились нижегородцы перед чаем и утрачен ли почетный волжский титул «водохлёбов» — неизвестно. Увы, статистики нет. Будем надеяться, что мы не расплескали наших традиций и держимся на плаву.
Вячеслав ФЁДОРОВ.
В прошлом году Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций, признав длинную историю и глубокое культурное, экономическое значение чая во всём мире, учредила 21 мая Международным днём чая. В этом году он отмечался в первый раз. Естественно, праздник нами был пропущен по уважительной причине. Будем готовиться к следующему. В год 800-летия Нижнего Новгорода вспомнить о волжской чайной столице будет весьма кстати.
#газета #землянижегородская #краевед #чай