Семечки и льячки, или Чего стоит историю хранить
Комсомольская стройка художника
— Ну так вот, — продолжает Олег Сергеевич, речь у него быстрая, говор северный, заслушаешься, — пришел в первый раз на беседку, а там зажигают столбушку. Обряд такой, вроде игры. Парни выбирают девушек, девушки — парней. Если совпадает интерес, значит, пара, а потом парень провожать идет. Мне одна девушка понравилась. Думаю: “Уж досижу до конца беседки, потом провожу”. В деревне Верховское это было. Проводил до дома, а она в сени зовет. Тут, говорит, у нас не досиживают, а долеживают. Принесла сена охапку, тулуп. “Ложись”, — говорит. Я лег. Жду. А она приносит большую сковороду семечек, две кружки молока и говорит: “Пей, грызи, а наутро маме покажемся и решим, когда сватов засылать”. Я ноги в руки и бежать… Не так давно встретил женщину на улице, она мне и говорит: “Помнишь беседку в Верховском? Как семечки-то не стал грызть?” Смеется. Все нормально у нее: муж, дети, внуки. Так что вот откуда интерес к обрядам пошел. Но только теоретический… — смеется.
Вскоре после того случая в Верховском уехал Олег Сергеевич из родного села Хмелевицы в Ленинград, учился в Академии художеств. У него отец и брат художники. А он решил в искусствоведы пойти, хотя рисовал прекрасно. А когда назад в Хмелевицы вернулся, захотел в селе художественную школу открыть. Но начальство решило: это как же, в райцентре такой школы нет, а тут — в селе! И вскоре появилось учебное заведение в Шахунье, которое стало первой художественной школой
в России, открывшейся в райцентре.
— Тогда по всей стране они начали создаваться, — вспоминает Олег Козырев. — Это была своеобразная комсомольская стройка для художников. Наша — первая в райцентрах, шел 1967 год. На этюды стал ездить по деревням. Записывал песни, сказки, поверья, гадания… Вещи старые собирал. Сарафаны, например. Никому не нужны стали, мешков для сахара из них понашили!
А ему нужны оказались. Как и старые прялки, ухваты и чугуны. Олег Сергеевич настолько увлекся краеведением, что материалов накопилось на несколько книг, которые теперь любители старины с интересом читают. А чугунки и ухваты стали экспонатами открытого им фольклорно-этнографического музея.
Как телега на сеновал въезжала
Посреди комнаты стоит изба. Настоящая — с двором, кладовой, полатями, лавками и наличниками. Добротная, бревенчатая. Только бревнышки диаметром поменьше, чем у той, рядом на фотографии. Тут же большой рисунок тоже дома. Это уже наглядное пособие для посетителей, где все помещения и предметы цифрами обозначены и подписаны.
— Этот макет, — директор музея Лилия Новоженова показывает на деревянную избу, — Олег Сергеевич сам сделал. Девять месяцев трудился не покладая рук. Это усадьба Рябковых с хутора Иловка. Типичное строение для русской деревни начала XX века. Сейчас в районе немного таких осталось. Здесь двор огромный, воз с сеном туда по специальному настилу въезжал, и сено сбрасывали. Хозяева теперешние рассказывали, что лошади там еще и разворачивались, пока двор не перестроили.
Заброшенные, умирающие деревни — это боль. Для сотрудников музея, для Олега Сергеевича Козырева, наверное, для большинства русских людей. Очень многие предметы, находящиеся сейчас в музее, привезены именно из брошеных деревень и сел. Это не только фрагменты наличников и домашняя утварь. Из экспедиций Олег Сергеевич привозил и так называемые крестьянские летописи. В округе они были очень распространены. По сути, это жизнеописание семьи: как жили, большое ли было хозяйство…
Одна такая летопись велась вплоть до 1944 года. Писал ее сначала дед Архип, потом его внук Сергей Коломаров. Вы подумайте только: крестьяне летописи писали! Грамотные, значит, были? Конечно. Согласно переписи, в Хмелевицкой волости в 1902-1904 годах было 1981 крестьянское хозяйство. Из них 1024 — с грамотным населением.
В 1916 году в Ветлужском уезде было введено всеобщее бесплатное начальное образование. А школы располагались так, чтобы дети не ходили до них более
3 км. Существовала губернская программа, согласно которой в 1908-1929 годах должно было быть введено всеобщее бесплатное начальное образование. Ветлужане с задачей справились досрочно и решили у себя в уезде ввести и всеобщее среднее образование (оно называлось высшим начальным). Помешала революция.
— Так что не только предметы крестьянского быта изучаем, — улыбается Олег Сергеевич и тут же серьезно говорит: — Хотя предметы важны очень. Например, сверло. Оно как тысячу лет назад было сверлом, так им и осталось. Только усовершенствовали его да дрель изобрели. А любимая мной этнография как раз и изучает, как отдельный предмет врастает в историю всего человечества.
Раскопки
Небольшой керамический ковшичек, только без ручки (затерялась она в толще времен) — это льячка. С ее помощью марийские женщины в IX веке металл плавили, а потом в формы переливали и кольца, браслеты делали. А вот еще подвески, бубенчики, наконечники для стрел и копий.
Все это было найдено во время недавних раскопок на территории района. В экспедицию за тайнами Веселовского могильника отправлялись два года назад и сотрудники музея.
— Там раньше хутор Веселова был, — рассказывает Олег Козырев. — На Пасху в начале века качели ставили. Народу много собиралось. Кто-то и подобрал старинные предметы. А первые раскопки велись в 1957 году. Потом затишье. В 2000-х годах к нам стали обращаться местные жители: приезжают, мол, на Веселов-ский могильник “черные копатели” — на джипах, с миноискателями. Мы обратились к ученым, и было решено произвести раскопки.
Веселовский могильник — марийское захоронение IX-XI веков. Туда отправились вместе с учеными из Нижегородского и Марийского университетов. Обнаружили много могил. Хоронили древних марийцев на бересте, заворачивали тело в льняную ткань — это тех, кто победнее. А кто побогаче — в звериные шкуры. В изголовье ставили бронзовый котел с железными ручками.
— Мы же раньше никогда не были на раскопках, — вспоминает Олег Сергеевич. — И меня поразило, что дерн снимают строго квадратами (после эти зеленые квадраты на место укладывают), и потихоньку, слой за слоем, проявляется захоронение. Вы когда-нибудь сами фотографии печатали? Значит, знаете, как в проявителе изображение на бумаге появляется. Так и там примерно. Сначала легкие очертания, а потом…
— А меня больше всего поразило, — в голосе Лилии Новоженовой до сих пор удивление, — что у марийцев язычество до сих пор сохранилось. Ученые, профессора… А приходят в лес и перед раскопками спрашивают разрешения у богов. Причем стараются никак природе не навредить.
— Я корень сосны рубанул лопатой, — добавляет Олег Сергеевич, — она меня (профессор Марийского университета) знаете как отчитала… Вообще, если есть могильник, должно быть и городище. Обычно на другом берегу реки. Но его искать надо, а на это деньги нужны.
Краеведы считают, что Веселовский могильник следует признать памятником археологии IX-XI веков. В ответ на их предложение соответствующие структуры пока молчат.
Богатство некуда девать
Сотрудники музея проводят экскурсии не только в его стенах, устраивают выставки по всему городу: в библиотеке, Доме культуры, в музыкальной школе. Причина этого, помимо цели приобщения к истории, еще и в том, что музей может вместить весьма небольшое количество посетителей. Он, созданный десять лет назад, занимает лишь две небольшие комнаты в здании музыкальной школы. Все богатство, собранное Олегом Сергеевичем и его единомышленниками за 30 лет (более 8 тыс. экспонатов), не то что выставить, положить негде.
Но и в стесненных условиях краевед Олег Козырев продолжает изучать и хранить историю.
— Когда нам в 2002 году все-таки выделили помещение, я сразу директорство отдал Лилии Николаевне, — кивает он на коллегу. — Что такое директор? Все время пишешь, пишешь. А работать когда? Столько еще неизведанного! И уходящего. Найти и сохранить надо.
Надежда МУРАВЬЕВА.
Фото Анатолия ЧЕПЕЛЫ.
г. Шахунья.