Приключения памятника
Но чем?Наши постоянные читатели успели заметить, что в выпусках «Краеведа» появилась новая рубрика — «Нижегородские легенды».Мы будем рассказывать об интересных историях, связанных с Нижним Новгородом. Это будет своего рода реконструкция событий, которые когда-то происходили.Грядет еще одно событие: 180 лет со дня рождения нашего земляка — писателя Алексея Максимовича Горького. А осенью будет ровно 60 лет, как в нашем городе, тогда носившем имя писателя, появился ему памятник. И нам кажется, что история его появления легендарна.
«Верный лик»
Утром 19 июля 1936 года центральные газеты страны вышли с жирными траурными рамками на страницах. Умер Горький… Алексей Максимович… Великий пролетарский писатель… Буревестник революции…
Заключение врачей отвечало на вопрос, возникший у каждого:
«Смерть А. М. Горького последовала в связи с острым воспалительным процессом в нижней доле легкого, повлекшим за собой острое расширение и паралич сердца».
Кто бы знал, что таким будет исход его тайной встречи с внучками, болевшими гриппом. В тот день он был утомлен после приезда из Крыма, но встретиться с девочками очень хотелось, и ему эту встречу устроили. Ослабленный организм принял изрядную дозу заразы, справиться с которой не удалось.
Вопреки желанию родных, которые хотели похоронить Алексея Максимовича на Новодевичьем кладбище, поближе к сыну, и его настоятельной просьбе об этом же, писателя кремировали. Вышедшие после похорон газеты сообщили, что «прах его покоится в почетном месте земного шара — в Кремлевской стене на Красной площади».
В «Правде» разразился стихами «дежурный» поэт Демьян Бедный, поднаторевший писать панегирики:
Художник удивительной
судьбы,
Боец всесокрушимейшей удачи,
Друг класса, сбившего
дворянские гербы,
И буревестник классовой
борьбы…
Дать верный лик его — труднее
нет задачи.
Отдавший жизнь свою великой
цели,
Чей путь был боевым
и мудро-человечным,
Войдет в советский пантеон
Художником, бойцом и нашим
другом вечным.
Одна из строчек стиха была пророческой: «Дать верный лик его — труднее нет задачи».
И к слову она пришлась. На следующий день после похорон в «Известиях» можно было прочитать сообщение:
«О памятнике А. М. Горькому.
Для увековечения памяти Алексея Максимовича Горького Совет народных комиссаров СССР и Центральный комитет ВКП (б) постановили воздвигнуть памятники А. М. Горькому в Горьком, Ленинграде и Москве за счет государства.
Поручено Комитету искусств при СНК Союза СССР организовать конкурс на памятник А. М. Горькому с привлечением лучших сил».
Никто бы тогда не подумал, что для выполнения постановления Совета народных комиссаров СССР и Центрального комитета ВКП (б) понадобятся долгие 16 лет.
Первые три года «лучшие силы» потратили на то, чтобы «дать верный лик» Горького.
Буйство фантазии
К исканиям подключились все, у кого разгорелась буйная фантазия на тему, каким видится памятник Горькому и где он должен стоять.
Строки писем и газетных публикаций с предложениями невозможно читать без определенного содрогания: а вдруг хоть одно из них было бы принято?
Вот, к примеру, один из авторов предлагал поставить памятник Горькому на Стрелке. Но не просто памятник, а возвести целый «музей-панораму эпохи жизни и творчества писателя». Музей должен быть сооружен в виде пирамиды, на самой вершине которой стояла бы фигура Горького «в позе стремящегося вперед и с книгой в руках, и сияющая днем и ночью, как маяк». Но этого «фантазеру» показалось мало. По его мнению, на памятнике должен быть укреплен радиорупор, передающий ежедневно «в часы рождения и смерти писателя лучшие страницы и заветные мысли из его произведений».
Сколько бы поколений горьковчан знало наизусть «всего Горького» и проклинало его час рождения.
Еще предложение: построить в кремле на территории Мининского садика огромное здание с плоской крышей. На этой крыше и разместить Горького, а само здание использовать как выставку достижений. То, что здание закроет вид на Волгу, не беда. Телевизионные камеры, укрепленные на памятнике, должны показывать «панорамы окрестностей города, видимых с памятника». Только что народившееся телевидение уже пошло в дело. Предложено еще и то, что мы сегодня называем интерактивностью: каждый поднявшийся на крышу здания ночью мог включить специальный рубильник и увидеть, как на заволжских лугах в 2-6 километрах от города загоралась гигантская надпись — «Максим Горький». Красиво? А то!
Скульптурным гигантизмом 1930-х годов заразилась и провинция. Чем она хуже?
Крестьянин Успенский из деревни Красная Слобода Большемурашкинского района видел писателя на невысоком гранитном пьедестале, а у подножия — распластавшегося в гордом взлете буревестника. И еще группу героев романа «Мать», «устремляющихся в революционном порыве». Тут же, «как символ гибели старого мира под натиском этой силы — изображение смертельно растерянного Артамонова».
Скульпторы, на которых возлагалась надежда по поиску «верного лика» писателя, свои поездки в Горький не афишировали, но многие здесь побывали, прикидывая, где бы мог встать памятник.
И Чкалов руку
приложил
Летом 1938 года в город приехал мало известный тогда, да и сейчас, скульптор Исаак Абрамович Менделевич. Известным он станет после того, как в городе появится памятник Чкалову его работы. А пока они просто друзья.
Скульптора сопровождал Чкалов, а встречали журналист Леонид Кудреватых, помощник летчика по депутатским делам и еще кто-то, оставшийся неизвестным.
— Москвич, — рекомендовал Чкалов своего спутника.
Целый день Чкалов водил москвича по городу, показывал ему красивые места, гулял с ним по Верхне-Волжской набережной.
Чкалов как депутат, избранный в Верховный Совет СССР от трудящихся Горьковской области, и как истый волгарь глубоко интересовался ходом проектирования памятника великому земляку — Алексею Максимовичу Горькому — и выбором места для строительства этого памятника в нашем городе. А скульптор Менделевич в то время как раз работал над проектом памятника великому пролетарскому писателю.
В предвечерние сумерки Валерий Павлович и Менделевич стояли на Откосе.
— Посмотри, Исаак Абрамович, — объяснял Чкалов скульптору, — какой это прелестный город. Тут сходятся и братаются две великие русские реки. Тут зелень откосов и корпуса новых заводов-гигантов. Памятник Алексею Максимовичу должен быть виден со всех концов города. Его надо установить на таком месте, чтобы им любовались с пароходов, подходящих к городу по руслу обеих рек. Одним словом, надо создать грандиозное произведение искусства.
Летчик и скульптор долго ходили по Откосу, подбирая место, где может встать памятник Горькому.
Чкалов внимательно следил, как продвигается работа у скульптора, и уже в Москве завез нижегородского журналиста к нему в мастерскую.
«- Прошу сюда, — пригласил к одному из станков.
Он осторожно снял марлю, и перед нашими глазами предстал проект грандиозного памятника Алексею Максимовичу Горькому. Этот проект скульптор изготовил для выставки.
Скульптор мыслит осуществление своего произведения при определенном ансамбле городских кварталов и близлежащих к памятнику построек. На большой гранитной площадке, по краям которой расположены фигуры людей различных профессий, возрастов и национальностей, читающих произведения Горького, возвышается громадная глыба, увенчанная статуей писателя.
Скульптор предлагает три варианта статуи: Горький, смотрящий вдаль в Заволжье; Горький в начале творческой деятельности — он куда-то идет с закинутым за плечи плащом; и Горький, устремленный вперед, призывающий.
Высота всего памятника в натуре мыслится примерно в 45-50 метров.
Чкалов внимательно осмотрел проект, сделал несколько замечаний, а потом, подумав, сказал:
— Знаешь, как мы с Исааком Абрамовичем думаем это сделать. Памятник будет стоять высоко, на горе, против Окского моста. Надо сделать на гору широкую мраморную лестницу. Это будет лестница более красивая, чем прославленная лестница в Одессе. По бокам ее нужно расположить фигуры героев горьковских произведений. И сразу, когда человек пересекает Оку, перед ним встает величественная картина. По ступеням белого мрамора он поднимается к памятнику человеку, имя которого носит город».
Этот рассказ о посещении скульптора нижегородским репортером Леонидом Кудреватых и Чкаловым был опубликован в «Горьковской коммуне» 27 декабря 1938 года, через двенадцать дней после гибели Чкалова.
Одно из мест, которое приметили скульптор и летчик, у Георгиевской башни, через два года займет памятник летчику. Бытующая нижегородская легенда упорно твердит, что Чкалов занял место Горького. Это не совсем так. Площадка у башни рассматривалась как один из рабочих вариантов. Многие приезжавшие скульпторы положили на нее глаз, но сочли, что она тесновата для их замыслов, им не нравилось будущее соседство современного писателя с глубокой стариной кремля, не устраивала скованность композиции, которую «диктовала» Георгиевская башня.
Как мы уже знаем, Чкалов и скульптор Менделевич застолбили место против Окского моста. Им и начали приписывать первенство в выборе.
Эта история тоже стала легендой, и ее часто можно слышать из уст экскурсоводов, вводящих в заблуждение гостей города. Правда, заблуждение это сиюминутное, гости тут же забывали о пальме первенства в выборе места для памятника Горькому, благо, стоит он совсем в другом месте.
Чья идея?
Восстановим справедливость, а для этого проследим хронологию возникновения идеи установки памятника Горькому именно на этом месте Откоса. Чкалов с Менделевичем посетили это место летом 1938 года.
А вот заметка из газеты «Правда» от 21 октября 1936 года.
«На горьковских предприятиях «Красное Сормово», автозавод имени Молотова и других обсуждался вопрос, на каком месте воздвигнуть памятник Алексею Максимовичу Горькому в городе, носящем его имя.
После широкого обсуждения вопроса среди трудящихся города городской совет и краевой исполнительный комитет на специальном совещании с участием известного скульптора проф. Манизера решили установить памятник на горе, при слиянии Волги и Оки.
На участке, намеченном для сооружения памятника, начались работы».
Заметим, это писала газета «Правда» как об утвержденном факте. Правда, никаких работ на Откосе не велось еще три года, так как памятника Горькому не было в природе.
А теперь обратите внимание на рисунок, сделанный тогда еще молодым нижегородским архитектором Святославом Леонидовичем Агафоновым. Он опубликован в «Горьковской коммуне» 27 октября 1939 года. Вот так должен был выглядеть монумент Горькому на реконструируемом Комсомольском съезде.
Вам не напоминает этот эскиз иллюстрированную идею Чкалова, которую он высказал годом раньше?
А теперь обратите внимание на сам памятник. Знакомый силуэт? Именно такой Алексей Максимович Горький стоит в сквере нашего города на площади, носящей его же имя.
Все правильно. В апреле 1939 года в помещении Музея А. М. Горького в Москве состоялась выставка проектов памятников советскому классику. На этой выставке шел отбор памятников для Москвы, Горького и Ленинграда. Для столицы отобрали скульптуру работы Ивана Дмитриевича Шадра, а для Горького — Веры Игнатьевны Мухиной. Ленинград оставался пока без памятника. Достойных работ больше не было.
Так что горьковчане впервые увидели памятник своему земляку, правда, утвержденный пока в эскизе, в октябре 1939 года. И все знали, что его автор — та самая Мухина, которая прославилась огромным монументом «Рабочий и колхозница».
Но приключения памятника Алексею Максимовичу Горькому на этом не заканчиваются.
Вячеслав ФЕДОРОВ.
(Продолжение следует.)