Загадки старого мастера
Без удивления мы там никогда не останемся. И всегда приятно видеть на стендах фотографии старых знакомых, с которыми доводилось общаться. В краеведческом музее Дальнего Константинова можно увидеть фотографию старого мастера из поселка Суроватиха Александра Степановича Лямкова. Его уже давно нет в живых, а как нет, если он в нашей памяти умельцем первостатейным помнится. Бывало, приедешь к нему, насмотришься его поделок, а потом всю голову сломаешь, как это он все сотворил. А он, хитрюга, вроде бы рассказал, все понятно, а загадки остаются. Встретил нас в музее его директор Владимир Викторович Жиляев и предложил очередную загадку старого мастера разгадать, неведомую нам.
Вот смотрите, перед вами коробочка, а в ней крошечный ящичек. На фотографии все хорошо видно, и даже видно, как кладем мы в этот ящичек денежку. Можно положить любую монетку, без разницы, сколько не жалко. Улеглась денежка в ящичек, удобно ей… Вы с ней попрощайтесь, больше вам ее не видать. Закрывайте ящичек. Вы только и услышите всего, как ваша денежка стукнулась о дно коробочки. Открывайте ящичек — он пуст, и донышко его на месте, крепенькое, можете пальцем попробовать. Если хотите, фокус можете повторить, но результат будет тот же. Хотите загадку старого мастера разгадать, поломайте голову, прикиньте, как тот ящичек устроен, а мы вам пока об Александре Степановиче Лямкове расскажем, только вот блокнот старый надо отыскать, который записи о нем хранит. Ага, вот он, датированный 1982 годом, с автографом мастера и припиской «Лауреат по поделкам».
А «лауреатом по поделкам» мастер был оттого, что его диковинки по выставкам кочевали, народ дивили.
На самом деле по жизни Александр Степанович был потомственным бондарем. Кадки и кадочки, бочки и бочата, чаны, в которых до пяти тонн воды убиралось, — все это были изделия суроватихинских бондарей и мастеров Лямковых. Куда ж мальчонке было податься от потомственного мастерства. Вот он и помогал отцу: тесал клепку, гнул обручи… Топор и рубанок привычными инструментами были.
С ними две войны прошел. В Гражданскую… декорации для полкового агиттеатра ладил. Тогда ведь не только оружием воевали, но и словом. А в Великую Отечественную в понтонно-ремонтный полк его определили. Переправы наводил до самой Германии.
После войны на суроватихинской железнодорожной станции открыли в промкомбинате цех по обработке дерева. Тут Александр Степанович и обосновался. Его потомственное бондарное дело на нет сошло. Не нужны стали кадочки и бочата, хозяйки им стеклянные банки предпочли. Зато народ строиться начал, оконные наличники и рамы потребовались. До самой пенсии Александр Степанович с топором и рубанком не расставался. А потом понял, что в пенсионном будущем инструмент свой на полку надо положить, больше без надобности будет. Загрустил мастер. Вон куда жизнь повернула, с любимым делом расстаться заставила. Ну, не бывать этому! В детстве любил игрушки выстругивать, а что если опять с этого начать. Заметил, что в Суроватихе тихо стало, гармошки куда-то подевались — не слыхать. Спросил как-то гармониста, что тот не играет. Ответил — гармошка поломалась. И взялся Александр Степанович за починку гармошек. Оказалось, полсотни их умолкло. Все исправил, в клубе сразу песни запели, гармонисты повеселели, грамоты с разных слетов привозить стали. Веселее жить-то стало.
Да и сам Александр Степанович духом ожил. Решил себя в миниатюрном деле попробовать, вычитал, что есть такие умельцы, поделки которых без увеличительного стекла и не разглядишь. У самого Александра Степановича и очков-то никогда не водилось, зрение было как у сокола, а тут задумался: нет, не возьмет оно, что он делать-то задумал. Вот и обзавелся целым набором увеличительных стекол.
Но для начала решил величиной взять: смастерил деревянный замок с малое дите высотой. Тяжеленный замок получился, деревянный механизм исправно работал. Смеялись мужики: «Степаныч, ты где амбар под такой замок сыщешь?»
Ага, зацепило, обратили внимание на его поделку. А на следующей выставке его изделие чуть нашли: деревянный миниатюрный замочек на ногте мизинца убирался. И опять смеялись мужики: «А вот сейчас уже точно не отыщешь амбара под свой замок, разве у мыши какой».
И уже ни одна выставка без его диковинок не обходилась.
«Есть люди, которые могут только сломать дерево, а вы делаете из него чудо». Это лишь один отзыв из множества о его мастерстве.
Было дело: известный журнал его на всю страну прославил — пошли в Суроватиху письма. Музеи его диковинки в свои экспозиции просили. Не мог он им отказать. Так что неудивительно встретить его миниатюрные изделия даже в музее на Камчатке.
Газеты о нем писали:
«Все действующие модели делает он не просто так, на глазок, а по чертежам. Сам рассчитывает, сам чертит. Перед тем как приступить к модели Спасской башни Московского Кремля, он обратился с просьбой прислать ему точный размер башни, чтобы при уменьшении не ошибиться в расчетах.
Миниатюрные, ювелирные изделия говорят о его усидчивости и аккуратности — настолько тонко и изящно они сделаны.
Во множестве поделок-загадок — и его хитрость, и находчивость. Действующие модели и макеты — глубокие его знания техники. А все мастерство его можно назвать — творчеством».
Беззаботные пенсионеры советовали ему бросить «муторное дело» и отдыхать — «не наработался еще?».
— Так ведь ничего поделать с собой не могу, охото, и все тут. С утра охото! — отвечал на их вопрос Александр Степанович.
И о бондарном, своем родовом деле он не забыл. На одной из выставок зрители в самое сильное увеличительное стекло могли любоваться перетянутой обручами кадушечкой в две десятые миллиметра величиной, пылинка, и все тут.
Как-то узнал, что один мастер цепочку из цельного куска дерева вырезал. Александр Степанович решил тоже попробовать. Нет, не попробовать, превзойти! Сто сорок звенышек в цепочке, она на ладошке умещается. Сколько он над ней трудился? Производительность была одно звенышко в час. Спина ныла, ноги затекали, руки сводило…
Ворчание домашних выслушивал: на крыльце ступеньки расшатались, пасеку совсем забросил… Да и сам он себя ругал — зачем взялся? Для чего ему эта безделица? Но «охото!» — азарт мастерового уже в плен взял, не вырвешься, коли и захочешь. Он и не думал вырываться из этого плена.
И сейчас в Суроватихе могут многое рассказать об Александре Степановиче Лямкове. Ведь в его домашний музей можно было зайти каждому, а он не уставал демонстрировать свои дива, показывал фокусы.
Как-то подсчитал Александр Степанович, что на все свои миниатюрные поделки затратил он больше двух с половиной тысяч часов — более трех лет жизни. А все сотворенные им дива убираются в небольшую шкатулочку размером со спичечный коробок.
Писатель Александр Грин в «Алых парусах» писал:
«Я понял одну нехитрую истину — она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками. Когда душа таит это зерно пламенного растения-чуда, сделай это чудо, если ты в состоянии. Владеть этим — значит владеть всем».
* * *
Вот и подошел к концу наш рассказ о старом мастере. Как, поддалась вам загадка, с которой мы этот рассказ начали? Если поддалась, то поделитесь секретом устройства. Мы тоже кое о чем догадываемся, но вот верно ли наше предположение? Сверим наши догадки. Особенно просим подключиться к разгадке юных мастеров из технических кружков. По силе ли она им будет? Заодно и проверим, не перевелись ли у нас догадливые мастеровые.
А попутно запомните имя старого мастера. Приведет вас дорога в Дальнее Константиново, непременно пожалуйте в местный краеведческий музей, там вам еще дива Александра Степановича Лямкова покажут.
Вячеслав ФЕДОРОВ.
Дальнеконстантиновский район.