Грацие милле, синьора Италия!
Когда моя болонская приятельница Наташа узнает об этом, она по-итальянски бурно выражает эмоции:
— Аська, да мы с тобой родственники по макаронам! Заканчивай школу, получай профессию, учи итальянский и переезжай ко мне. Будем с тобой ударять по пасте и пицце.
— Не-а, — тянет девочка. — Мне и дома хорошо.
Я улыбаюсь: молодец, ребенок!
— Кушать хочешь?- заботливо спрашивает Наташа.
И они, обнявшись, заворачивают в пиццерию.
На прилавке пышут жаром лепешки с салями, копчеными колбасками, рыбой, морепродуктами, шпинатом, картошкой, перцем, помидорами, сдобренные сыром моцареллой. Есть даже с шоколадом. Бармен только успевает разворачиваться над горячими противнями, а повар подавать их: время ланча, и кафе переполнено.
— Считается, что самая вкусная пицца на юге Италии. Но и у нас ничего, правда? — Наташа говорит громко и быстро, как все в этой стране.
Мы смотрим через окошко на залитую мартовским солнцем центральную площадь Болоньи. Прямо перед нами собор Святого Петрония, справа ратуша, перед ней фонтан Нептун. Красиво. Вокруг народ, общаются все шумно, воодушевленно, стоит незатихающий гвалт. Пенсионеры на открытых площадках кафе беседуют под чашечку кофе, студенты, а может, старшеклассники, сидят в пыли на старинной булыжной мостовой и тычут вилками в холодные макароны в пластиковых коробочках, которые можно купить в любой забегаловке.
Ох уж эти макароны! Наташа как-то призналась мне: «Если в течение дня не удается поесть пасту, вечером заболеваю, и даже если уже пора спать, варю горсточку и жадно съедаю». И так все жители страны.
Паста — это общее название для всех видов и типов макаронных изделий, слово это стало употребляться здесь в ХIV веке и означало муку, перемешанную с соусом. Об истоках любви жителей к такому блюду ходят разные легенды. Одни считают, что макароны сюда привез из Китая Марко Поло, по другой версии, в VIII веке их стали готовить на Сицилии перебравшиеся сюда арабы. Как бы то ни было, к XV веку макаронные изделия употреблялись уже по всему полуострову и считались едой простолюдинов, потому что есть их приходилось руками. Знать пачкаться не любила. С совершенствованием вилки, к чему причастны тоже итальянцы, паста пришла и в палаццо — дворцы. Спрос рождает предложение: появились ремесленники, специализирующиеся на выпуске макарон. Поскольку теста требовалось много, его замешивали ногами. Это было негигиенично и малопроизводительно, и пристрастие итальянцев двинуло вперед технический прогресс: инженер Чезаре Спандаччини изобрел механическую машину, имитирующую движение ног.
Сегодня макаронная промышленность страны — одна из ведущих в мире и выпускает несколько сот видов пасты. Например, букатини (от слова «дырявый») — длинные макароны, похожие на соломинки, идеальны с соусами. Кампанелле — фигурки в виде маленьких колокольчиков или лилий — подаются с густым соусом, их кладут в суп и салат. Каннелоне — толстые короткие трубки для фарширования и запекания. Капеллети — маленькие пельмешки. Капеллини (от слова «волосок») — очень тоненькая вермишелька для нежных соусов. Диталлини (от слова «наперсток») — короткие трубочки для густых супов и овощных похлебок.
— А если я сварю каких-нибудь паппарделле и подам их с маслом, а надо, к примеру, с медом, меня освистят? — спрашиваю Наташу.
— Да нет. Есть макароны можно так, как тебе нравится. Главное, чтобы они были.
Разумно. Остается добавить, что в среднем каждый итальянец в год съедает 26 кг пасты. Значит, семье из четырех человек требуется больше центнера. Ничего себе! Чтоб иметь такие огромные запасы для всех страждущих, нужно огромное количество муки твердых сортов, которой в Италии не хватает, приходится импортировать. Здесь есть о чем подумать…
Итальянцы вообще любят поесть и знают в этом толк. Готовить они тоже любят. Если где-нибудь на улице или в лавке столкнутся две подружки, то они не будут сплетничать о соседках и международных событиях, а в мельчайших подробностях расскажут, что они готовили на обед, а что на ужин, с какими приправами, что получилось и остались ли домашние довольны.
Наташиной маме Евдокии Григорьевне не так давно сделали операцию в одной из болон-ских больниц, и как-то вечером за чашкой чая она рассказала мне о своих впечатлениях. В больнице ей очень понравилось, она оценила лечение, уход, отношение медперсонала такими словами: «Если мне предстоит перейти в мир иной в медучреждении, то я хочу, чтоб это была итальянская больница». Операция длилась пять часов и, кстати, была сделана абсолютно бесплатно, поскольку женщина живет в стране уже пять лет и у нее правильно оформлены все документы, в том числе медицинская страховка. Потом больную перевезли в палату, где через шторку лежал пожилой итальянец. Это в наших больницах навещать больного принято с полными авоськами снеди — от простой воды до супов и колбас. В итальянскую клинику родные приходят налегке, а в палате в основном интересуются, чем кормили больного и было ли вкусно. О самочувствии они расспрашивают двумя словами: уверены, врачи сделают все возможное.
— Когда мы с соседом начали вставать и обедать за столом, его родственники окружали нас и обсуждали каждое блюдо. Я лишилась аппетита, не могу, когда ко мне в тарелку смотрят, — жаловалась Евдокия Григорьевна.
Вот такое отношение к еде у жителей южной страны. Об этом можно судить даже по поговоркам. Например, Болонью называют ученой, красной и жирной. Ученая – это потому, что добрая половина жителей – преподаватели, студенты, обслуживающий персонал знаменитого болонского университета, основанного в 1088 году и сегодня одного из самых крупных в Европе: обучение идет на 23 факультетах. Красная – от цвета кирпича, из которого построен весь центр города. Жирная – потому, что именно здесь придуманы далеко не диетиче-ский соус болоньезе с кусочками жирной ветчины и известный сорт колбасы мартаделла, похожий на нашу любительскую, только диаметром чуть не в четверть метра и с крупными вкраплениями сала.
Если вы купите в магазине мартаделлу, или ту же салями, или пармскую ветчину куском и нарежете ее дома, как привыкли, вам эти деликатесы не понравятся. Продавец в магазине порежет их на специальной машине почти прозрачными пластинками и, упаковывая, каждый слой проложит нужной бумагой. Процесс этот, надо сказать, затяжной, но нетерпеливые быстрые итальянцы спокойно стоят в очереди к колбасному прилавку, потому что неуважительного отношения к мясным деликатесам не признают. Кстати, многим нашим соотечественникам не нравится вкус итальянских колбас. Они утверждают, что наши лучше. Я тоже так считаю. Наверное, свое, родное, привычное, всегда приятней.
В Италии, конечно, много вкусного: ризотто, тосканский овощной и рыбный супы, мороженое тартюфо из городка Пиццо на юге. И незазорно нашим хозяйкам научиться у итальянок приготовить то или иное блюдо, чтобы разнообразить домашнее меню. Психологи, кстати, утверждают, что даже вид и аромат хорошей еды, чего-нибудь новенького, освежают и укрепляют семейные отношения.
Сегодня о тысячах блюд можно узнать в Интернете, но, на всякий случай, я напишу для вас пару рецептов соусов для макарон. Это недорогая, доступная и в то же время здоровая, сытная еда.
Итак, для начала сварите макароны, при покупке старайтесь выбрать те, на которых есть риски для лучшего соединения их с соусом. Макароны ни в коем случае не промывайте.
Для первого соуса вам по-требуются луковица, чеснок, пара свежих или замороженных белых грибов (или других), 200 граммов куриного филе, пара свежих помидоров, стакан сливок, масло, соль, перец.
Лук и пару зубчиков чеснока обжарить на масле, добавить нарезанные грибы и кубики куриного филе, обжарить, добавить немного (пару ложек) воды, потушить, добавить сливки, проварить, положить нарезанные кубиками помидоры и макароны, перемешать. В тарелках пасту можно посыпать зеленью и тертым сыром.
Для второго соуса нужно морковку, луковицу, банку консервированной белой фасоли, банку томатов в собственном соку, зубчик чеснока, натертый сыр.
Лук, чеснок, морковь потушить на масле, добавить фасоль, потомить до мягкости овощей, помидоры без кожицы вместе с соусом взбить в блендере, выложить их в овощи, потушить. Добавить отварные макароны, перемешать. В тарелках посыпать тертым сыром.
Можно придумать соусы и самим – с кабачками, тыквой, мясным и рыбным фаршем, травами. Попробуйте, вашим домашним понравится.
Возвращаемся с Наташей домой. Она снимает небольшую, но светлую и удобную квартиру в престижном тихом районе Болоньи, хотя и недалеко от галдящего центра. На улице у входа в кадке цветут нарциссы: мама с родины привезла. Возвращаясь с работы, Наташа им подмигивает: привет, стражники домашнего спокойствия.
— Не жалеешь о переезде? — спрашиваю я.
— Тогда многие на Запад уезжали: ни работы, ни средств к существованию, ни перспектив. У тех, кто оказался в Италии, по-разному судьбы сложились. У меня – хорошо. Меня все устраивает: работа, зарплата, климат, люди, стиль жизни.
По профессии она учитель, на родине, попробовав себя в школе, поняла, что это не ее, выучилась на бухгалтера, устроилась в фирму, а поскольку по характеру человек активный и деятельный, то быстро пошла вверх по служебной лестнице. Но вдруг кризис. Без работы и, как казалось тогда, светлого будущего остались многие из ее сверстников.
Дело происходило в начале 2000‑х на Западной Украине. Близость границы и привлекательность другой, якобы красивой, жизни делали свое дело: молодежь потянулась в Европу. Наташа с подружкой, как и многие, выбрали Испанию, но тут встретился паренек с соседней улицы: «Я давно в Италии, давайте к нам». Надо отдать земляку должное, он помог устроиться на первых порах на юге страны, в цветущем, но, увы, небогатом крае. Так девушки с дипломами университета оказались поломойками и посудомойками в чужих краях.
Наташин неунывающий характер и фантастическая работоспособность не дали ей пропасть. Она быстро выучила язык, грамотно (вот она, образованность!) оформила документы. Общительная, добросердечная, улыбчивая, она понравилась местным жителям, и одна из владельцев кафе взяла ее в помощницы. Это было повышение по службе! Денег теперь хватало не только на оплату жилья – домика в саду, но и на то, чтобы отправлять маме.
Мама… Как она переживала. За сына, окончившего вуз и женившегося в России, душа не болела, а вот за дочь! Сколько бессонных ночей она провела, сколько веских аргументов придумывала, но дочь была непреклонна: «Не вернусь, а тебя заберу!» И сделала все, как задумала. Вот только квартиру свою пока не купила. Но купит, я в этом не сомневаюсь. Наташа – человек-антикризис. Чем больше проблем, тем меньше уныния. Для нее не существует трудных времен, плохих людей, нехорошей погоды, безвыходных ситуаций.
В воскресенье мы решили отметить встречу, как водится, праздничным ужином. Накупили продуктов, а дома Наташа распорядилась: «Все приготовлю сама. Не хватало, чтобы ты за границей у плиты стояла. Идите гулять, смотреть город». А вечером выяснилось, что она не только наготовила на целую роту, но еще успела сбегать на одну из своих работ, которых у нее, наверное, с десяток.
Переехала Наташа с небогатого юга страны на тучный север по рекомендации одного из русских эмигрантов сиделкой к пожилой женщине. Больше десяти лет ухаживала за ней, и дети итальянки считают, что именно ее уход позволил их матери дожить до 107 лет. Попутно Наташа прибиралась в этом богатом доме, потом о ней узнали соседи и попросили быть домработницей у них. Она все успевала, все в ее руках крутилось. Позднее один из работодателей узнал, что уборщица еще и бухгалтер с образованием и опытом. Полгода ушло на уговоры. Наташа отнекивалась: «Хорошо не смогу, а плохо не хочу», но в результате сдалась. Теперь она не только трудится в фирме Антонио, но еще и остается с его пятилетней дочерью, когда та по болезни не ходит в детсад, прибирается в доме. И все это у нее легко, с улыбкой, громогласным быстрым итальянским говором и русскими прибаутками.
— Устает она, – шепчет мне за ужином мама Евдокия Григорьевна. — Три дня в неделю еще ничего, а три – с раннего утра до позднего вечера на своих работах. Вернется, даже говорить не может.
А Наташа смеется:
— Хочешь, я тебе случай расскажу? Тут как-то в пункт по раздаче одежды бедным привезли норковые шубы. Мои знакомые девчонки, у которых заработок не ахти, взяли себе по одной, нарядились и пошли в Красный Крест на бесплатный обед. Их с треском выгнали взашей и теперь не пускают.
— А у тебя норковая шуба есть?
— Была. Мама настояла, чтоб я купила и приезжала к ней на Украину в этой шубе, чтоб перед соседями не стыдиться: дочь, мол, за границей живет, а все в каких-то несолидных куртешках бегает. Четыре года в шкафу провисела, ни разу не надела. Продала. Куда ходить-то? На работу? Чтоб смеялись: вон уборщица в норковой шубе идет? Да мне и тяжело в такой. Куртку набросил – и вперед.
Я и представляю Наташу только в куртке: сером в талию коротком пуховичке, гладкие волосы забраны в хвост, глаза подкрашены, на лбу огромные затемненные очки – ну чистая иностранка…
— А та твоя подружка, с кем ты из дома сорвалась, как она?
— Олеся-то? Не очень. Я ее тоже в Болонью перетащила. Замуж она вышла за итальянца. Он бывшей семье алименты выплачивает. Олеся болеет, много работать не может. Я не спрашиваю, но судя по тому, что она отдает мне долг по крохам – брала на свадьбу сына в Киеве, то дела у нее не очень. Да я о тех деньгах и не думаю, вернет – хорошо, не вернет – переживу.
— А как другие твои подружки, у тебя же немало их здесь?
— Знаешь, как интересно: после начала событий на Украине многих, даже закадычных, русских, украинок, итальянок как и не было.
— Не может быть…
— Может. Одни совсем растворились, другие спрашивают: «Ты за кого – за Путина?»
— Что отвечаешь?
Отшучиваюсь: «За Берлускони, потому что живу в Италии». Ну а Берлускони понятно чей друг.
Личная жизнь Наташи – не знаю, как определить: сложилась или не сложилась. В первую же неделю в Италии познакомилась с местным пареньком. Вместе они переехали на север. Только не жили никогда вместе. Так называемый гостевой брак. Алессандро работает под Болоньей, там же снимает жилье. На выходные приезжает к Наташе. Вместе отдыхают, жарят во дворике около дома шашлыки из каракатиц и креветок, ходят на концерты и по магазинам. Евдокия Григорьевна пришивает пуговицы к его рубашкам.
— Ой, забыла тебе рассказать, – всплескивает руками Наташа. — Я тут худеть собралась. Приехал мой бойфренд, пошли в магазин. Показываю: покупаем вот эти тренажеры. Он мне: «Не будешь заниматься», а я ему: «Буду!» Он: «Не будешь!» Над нами весь магазин смеялся, мы им всю работу парализовали. Купили, привезли, собрали. Я все воскресенье назло бойфренду тренировалась, а в понедельник плюнула и все засунула в кладовку во дворе, но к субботе вытаскиваю…
Мы с Евдокией Григорьевной хохочем. Умеет же человек создать другим хорошее настроение.
Когда мы садимся в такси до аэропорта, улыбка сползает с Наташиного лица, она сама запихивает вещи в багажник, поочередно целует моих дочерей, все время гладит меня по плечу: «Как будете дома, сразу позвони». Я понимаю, мы для нее не только сами по себе, а частичка родины, весточка с родины, от дорогих ей мест. Утирает слезы и Евдокия Григорьевна.
Как только мы заходим домой и ставим чемоданы, звонит телефон:
— Как добрались? — кричит Наташа. — Я тут рыбы наготовила и Аськину любимую лазанью со шпинатом. Вылетайте обратно!
— Все хорошо. Большое спасибо! Грацие милле, синьора! — тоже по-итальянски громко кричу я в ответ и иду варить семье макароны.
Елена БЕЛЯЕВА.
На центральной площади Болоньи, где на припекающем солнышке шумит народ, компания студентов, только что защитивших дипломы, решила вдруг исполнить гимн страны. Их пение становится все громче, кто-то из зевак начинает подпевать.
Какие интересные эти итальянцы: значимый день своей жизни подкрепляют государственным атрибутом. Его слова знают все. Показателен случай, свидетелями которого мы стали за несколько дней до этого во Флоренции.
В палаццо Веккьо — известную сокровищницу художественных произведений — мы пришли посмотреть работы мастеров эпохи Возрождения и среди них скульптуру Микеланджело, которая в переводе носит разные названия, но чаще ее называют «Гений, попирающий грубую силу». Трактовка идеи этого произведения тоже разная. Многие склоняются к мысли, что работа Микеланджело посвящена победе интеллекта над грубой силой. Это вечное напоминание мастера потомкам: разум, образованность, интеллект всегда побеждают невежество, бескультурье и хамство. Правда, в последнее время жизнь иногда подбрасывает нам другие примеры, но каждый раз хочется верить, что все-таки идеи гуманизма не будут перечеркнуты.
Так вот с такими рассуждениями доходим мы до нужного огромного зала палаццо Веккьо, а там… В президиуме заседают солидные дяденьки, а в рядах с множеством стульев расположились сотни ребятишек возраста начальной школы в одинаковых синих бейсболках. И все проходы перекрыты цветной лентой. Пока искали «тропинку» к «Побеждающему интеллекту», присматривались к происходящему. Догадались: в День национального флага детям вручают дипломы за участие в конкурсах, посвященных празднику, может быть, за что-то еще. Мы посмотрели, послушали и пошли своей дорогой, а часа через два увидели поредевший строй этих ребятишек на площади у импровизированной сцены, где играл военный оркестр в полной парадной амуниции. Блестели на солнце аксельбанты и начищенные трубы, а барабанщик с таким наслаждением бил в натянутый бок своего барабана, что дух захватывало. Звучит одна мелодия, другая, толпа, в которой в том числе много туристов, аплодирует без скупости, но лицо капельмейстера не выражает никаких эмоций. И вдруг он улыбается, снимает веревочку в проходе к сцене и обращается к детям, собственно, это их празднику посвящен концерт. Они, довольные, быстро взбираются на помост и без лишних толкотни и суеты выстраиваются в ряд. Оркестранты улыбаются. Звучат первые ноты, дети подхватывают, и над площадью плывет гимн страны. Слышу, кто-то подтягивает сбоку, поворачиваю голову — поет группка студентов, слышу и сзади, оборачиваюсь — слова гимна выводят полицейские. Не скрою, я испытала сильные эмоции.