Умей заметить радость
Юбилеи бывают разные, и отмечают их каждый на свой лад. Недавно своеобразный юбилей отметила Альбина Федоровна Дворянинова. Какой? 60 лет, как она поет в хоре. Дата для нее важна, потому что без песни жизни своей не представляет, а на репетиции хора и концерты, бывало, убегала от мужа тайком (не поощрял любимый ее увлечение). Альбину, не ошибусь, знает если не весь Семенов, то полгорода точно. Именно она расписала самую знаменитую в России 71-кукольную матрешку, пропагандировала искусство росписи за границей, сочиняет частушки, а еще всегда подтянута и весела.
Гонорар — кусочек сахарку
Товарняк останавливается на станции Тихвин Ленинградской области, женщины с котелками, чайниками бегут на вокзал за кипятком, дети и старики остаются в вагонах. Ад начинается мгновенно: вой сирены смешивается с гулом самолетов со свастикой, с неба летит огненный дождь, горит земля. Легкой добычей были для фашистов в начале войны эти мирные товарняки, под завязку набитые эвакуированными людьми. Это первый день, который в подробностях запомнила четырехлетняя Аля. Ей повезло: какая-то попутчица схватила малышку на руки и убежала с ней в придорожную полосу.
Чудом выжившая мама Евдокия Степановна Титова, как и другие мамы, долго металась в поисках детей. Аля была невредима, если не считать шока, а вот ее брат, девятилетний Герман, после того налета остался инвалидом. Первая страшная зарубка войны, но далеко не последняя.
Город Семенов был выбран, по существу, случайно. Слава богу, жене капитана Советской армии дали квартиру, и работа нашлась — санитаркой в военном госпитале. Жили бедно и голодно, с мыслями об отце. Но в 1944‑м пришла похоронка… Мать посерела лицом, но следующее известие стало совсем уж гибельным и для жены, и для сирот: «Капитан Ф. И. Титов пропал без вести». «Без вести» в то время вызывало подозрения, и вот уже у бедняков описывают имущество.
Альбина Федоровна показывает мне пожелтевший листок описи: «Изъять фуфайку, пальто, отрез, одеяло». Всего, как помню, 18 наименований — все, что было. Зачем было трогать ни в чем не повинных людей? Кто сейчас ответит.
Жизнь продолжалась: поставили ящики, на них положили доски – вот вам и кровати. Одевались плохо, так кто тогда на это смотрел?! А Альбина ничего не замечала, вернее, замечала только хорошее. Еще в детсаде «выбилась» и в солистки, и в танцоры (причем танцевала за мальчика). Каждую неделю маленькие артисты выступали перед ранеными в госпитале. Лежачие просили их подойти и подолгу держали в руках теплые ладошки. В качестве гонорара получали из рук солдат по куску сахара, это было самое лучшее лакомство на свете.
После войны к Евдокии Степановне приехал брат-фронтовик. Был он в чине полковника, запросил архивы. Все стало на свои места, вещички вернули. Дядя Коля стал на какое-то время спасителем семьи, каждый месяц присылал деньги и посылки.
Первая любовь
Альбина Федоровна и сейчас, в свои 78, выглядит ну точно лет на 20 моложе: стройна, легка на ногу, прическа к тому же. А в юности она была просто красавицей. Причем отличалась не обычной русской красотой, а какой-то утонченной западной (артистки ее фактуры часто оставались без ролей из-за несоответствия привычному типажу). Стройна (но говорили, худа), вьющиеся белокурые волосы, тонкие черты лица.
Женихов, конечно, хватало, но принадлежали они к тому напрочь вымершему, как мамонты, племени «застенчивых молчунов».
— Один два года из Горького ездил. Посидит на скамеечке у дома, кругалями походит. И еще один семеновский молчун такой был, — смеется она.
Строчки песни «поморгает он глазами и не скажет ничего» были актуальны до знакомства с ее первым и единственным мужем. Первое свидание было прозаичным.
— Я мыла полы в подъезде. Он сел на ларь и смотрит. Не выдержала: «Что глазеешь-то?» Но высокий черноволосый парень оказался не из молчунов: «Может, ты мне нравишься».
А потом и сватать заявился: «Я гармонь продал, три тысячи получил. Решай, что будем с деньгами делать, — либо свадьбу сыграем, либо в дом чего купим».
Сделали маленькую свадьбу, точнее, застолье, зато купили шифоньер, комод и два отреза на костюмы. Так и вошла Альбина в именитую семью Потехиных. Деды, прадеды Потехины делали гармонь, известную по всей России, а их внук и правнук Аполлинарий Федорович Дворянинов дело отцов продолжил. А еще был знаменитый гармонист, пригласить которого на свадьбу было честью.
Но и Альбина в то время уже начала проявлять себя как талантливая художница, а еще солистка хора артели «Кооператив».
— Руководил хором Николай Евгеньевич Кочнев. Нигде он не учился, талант от Бога дан. На два голоса мы пели, репертуар был самый современный по тем временам. Огромной радостью было, когда сшили нам первые концертные костюмы из штапеля в цветочек, с широкими поясами. Мы в них настоящими артистками себя почувствовали. Кроме хора, и солисты были, да еще замечательный танцевальный ансамбль. Им жена Кочнева, Зоя Кузьминична, руководила. Одержимые были люди и нас на всю жизнь любимым делом заразили.
Есть у Дворяниновой свой сольный номер, которому нынче тоже 60 лет, и он по-прежнему популярен — песня «Семеновна».
— Я всю голову тогда сломала: в чем выступать, выпендриться же хотелось. У мамы осталось довоенное платье из шифона. Я его перешила и чувствовала себя на сцене принцессой, — вспоминает.
Битва хоров
Сейчас это популярная передача, но недаром говорят, что новое – это хорошо забытое старое. Иностранцы, приезжавшие в 1970-1980‑е годы на фабрику хохломской росписи, ушам своим не верили: сидят в цехах по 400 женщин, изделия расписывают и поют. И получается это так красиво, завораживающе. Сразу же вспоминали о загадочной русской душе. А ноу‑хау было простым: во-первых, под песню лучше дело спорится, во-вторых, репетировать же надо. На всех фабриках были хоры, сначала соревновались цеха, потом был ежегодный смотр в районе.
— После Кочнева у нас стал руководителем Адольф Александрович Абросимов. Отличный профессионал, и хор, конечно, выделялся из всех. Музыку и стихи писали для нас и местные авторы, конечно о матрешке. Выступать ездили по деревенским клубам, в Нижний Новгород и даже в Москву, где удивили знатоков профессионализмом, — рассказывает Альбина Федоровна и переходит к еще одной «битве». – Мой Толя и талантлив, и всем-то хорош, но от его ревности к хору я настрадалась. Конечно, и его понять можно: жена то на репетиции, то на концерте – нервничает. Но как мне быть, если душа без песни, без коллектива нашего не может… Окрики были, поругивал, но что со мной сделаешь – отпускал.
И еще был у сувенирцев руководитель хора Владимир Иннокентьевич Корнилов, и о нем у хористок самые теплые воспоминания.
Матрешку так любила, что в обнимку с ней спала
Рассказывать об Альбине Федоровне и ничего не сказать о ее матрешках нельзя. Сколько она их написала-разрисовала, тысячи тысяч. И веселые же выходили они из ее рук, лукавые, одна на другую непохожие. Потому демонстрировать свое мастерство в столицу или за границу часто посылали ее. В 1977 году она расписывала матрешек на международной выставке в Чехословакии, в 1980‑м — в ГДР. Поездки, конечно, незабываемые, и такая гордость переполняла Альбину Федоровну за нашу русскую матрешку, что даже стихи, а не только частушки о ней стала писать.
В год 100-летия со дня рождения Ленина семеновские мастера получили почетный заказ — изготовить и расписать самую большую матрешку в мире, в которой умещались семь десятков матрешек. Доверили это ответственное дело Альбине Федоровне. А уж она постаралась, чтоб глазки у 71-й матрешки блестели, на сарафане цветы русские ярко пылали, румянец щеки украшал. Микрушка – самая маленькая — была со спичечную головку, она ее в пеленочку «одела».
Вот только нехорошо вышло. Одну из самых известных художниц, награжденную орденом Трудового Красного Знамени и сделавшую много для пропаганды сувениров, не проводили на пенсию с почетом, а так — поработала и хватит. Тяжелый ком в горле, когда говорит об этом. Но в 1990‑е годы знаменитая фабрика по производству сувениров распадалась, люди были растерянны. Прежде каждой художнице придумывали интересный уход с фабрики, чтоб на всю жизнь запомнился, а она даже «спасибо за труд» не услышала. Но копить обиды не про нее. Скрашивает жизнь хор ветеранов при Семеновском ДК. Рада, что под руководством Валерия Павловича Купцова поют они отличные задушевные песни, которые нравятся публике, что живут хористы как одна большая семья, преданная песне.
Нет в живых мужа, и совсем по-другому вспоминается его ревность. Другое вспоминается: как успехам дочки радовались, как он играл, а она пела свои частушки, и как ладно смотрелись рядом блондинка Аля и черный как смоль Аполлинарий.
— Радости в жизни больше, только ее замечать надо. Дочь мне теплые стихи сочинила – плачу от счастья, новую песню выучила – здорово. Я и по дому-то хожу — пою.
И она запевает…
Светлана БАРМИНА.