Форт «Максим Горький»
Строительство этих уникальных батарей началось еще в 1912 году. Их создание связано с именем генерала от инженерии Ц. А. Кюи, который был еще и известным композитором. Именно он выбрал наиболее выгодное местоположение батареи — на возвышенности в районе устья реки Бельбек. Были отрыты первые котлованы, но в 1914 году стройку законсервировали.В конце 1920‑х годов командование морских сил Черного и Азовского морей решило завершить строительство и обратилось к наркому обороны К. Е. Ворошилову за поддержкой. Нарком проект одобрил, и работы начались незамедлительно. При строительстве широко использовали многие механизмы и детали, оставшиеся от тяжелых боевых кораблей царского флота.Под землей была заложена 4‑метровая железобетонная плита, которая надежно прикрывала помещения для батарейцев, склады боеприпасов, топлива, продуктов, дизельную электростанцию. Крепость могла автономно существовать длительное время. Команда обслуживала орудийные установки — 4 мощных ствола калибра 305 мм, снаряд которых весил 470 кг. Стреляли на рекордную по тем временам дальность — более 40 километров. В 1933 году первой в боевой строй вступила 30-я батарея.В 1937 году командование «тридцаткой» принял капитан Георгий Александер, окончивший Московское артиллерийское училище.Никаких поводов немцам для названия батарей фортом «Максим Горький» советское командование не давало. Наши матросы называли батареи всего лишь «подземными линкорами». Это было точнее.
Неожиданная преграда
C первых дней начала войны советскому командованию стало ясно, что одна из целей германского командования, к которой оно стремилось, — Севастополь. На картах немецкого наступления сразу же обозначился этот стратегический удар. Стрела наступления упорно ползла к берегам Черного моря. 11-я армия генерала Манштейна проломила оборону советских войск…
30 октября 1941 года. Стояла та пора осени, когда природа в Крыму особенно красива: прозрачная синева, дымка над морем. В этот день начался первый вражеский штурм Севастополя. Артиллерийские наблюдатели 30-й батареи, находившиеся на большом удалении от Севастополя, неожиданно увидели на шоссе колонну немецких танков и машин, двигавшихся на полной скорости. Где-то позади остались наши разрозненные подразделения, оборонявшие Крым. Город оказался полностью открыт. Очевидно, немецкой разведке это было известно.
1 ноября 1941 года враг был уже в нескольких десятках километров от Севастополя. Еще рывок… Но произошло неожиданное. Ровно в 12 часов 40 минут на колонны мотомехчастей фашистов внезапно обрушился огневой удар невиданной мощи. Это было тем более неожиданно, что, по сведениям немецкой разведки, на данном направлении было мало частей Красной армии.
Прибыв в Севастополь, командующий Приморской армией генерал‑майор И. Е. Петров тщательно изучил обстановку, оценил исключительно удачное расположение двухбашенной, четырехорудийной батареи Александера, ее «царственный» калибр — двенадцать дюймов (305 мм), способность вести огонь по кораблям противника и его сухопутным частям.
В журнале боевых действий тридцатой батареи впервые появилась запись об уроне, причиненном врагу: несколько уничтоженных танков, семьдесят автомашин и до трехсот фашистских солдат и офицеров.
Немцы сразу же извлекли из этого урок и перестали днем посылать такое количество автомашин в одной колонне.
4 ноября 1941 года журнал боевых действий тридцатой батареи пополнился обширной записью:
«8.49. Один выстрел по кургану Таш-Оба.
14.34. Пять снарядов — по тяжелой батарее противника. Батарея замолчала.
14.55. По наступающей пехоте и минометной батарее — 19 шрапнелей. Батарея подавлена, наступление приостановлено.
16.36. По балке Коба-Джигла — 6 снарядов.
19.10. Заградительный огонь по шоссе Симферополь — Бахчисарай и по железной дороге в район хутора Кефели — 21 снаряд. Рассеяно до батальона пехоты.
22.00. Шесть фугасных снарядов по пехоте.
23.04. Шесть шрапнелей по пехоте».
Семь огневых налетов в течение суток.
Чудовища «Карл» и «Дора»
Второй штурм Севастополя начался утром 17 декабря после сильной артподготовки. По приказу Манштейна в наступление ринулись пять дивизий. В первую очередь гитлеровцы стремились захватить батарею Александера, поэтому в районе реки Бельбек и Мекензиевых гор разгорелись особо ожесточенные бои. Но в глубоких потернах и на команд-ном пункте батареи шум боев был едва слышен. Александер, склонившись над картой, производил необходимые расчеты, после чего командовал: «Изготовиться к стрельбе!»
«Опять появились немецкие танки, мы насчитали их 12, повернули в нашу сторону и, выстроившись в линию, метров 300, открыли огонь по командному пункту, — вспоминал участник боев Д. И. Пискунов. — Положение создалось довольно затруднительное. Но тут земля под нами вздрогнула и раздался близкий взрыв огромной силы. Выглянув из траншеи, я увидел, что там, где только что стоял и стрелял танк, уже ничего не было! Лишь падали комья земли и какие-то обломки. Оказалось, что по танкам ударила прямой наводкой береговая батарея Александера».
Нигде, кроме Севастополя, в ходе войны расход артиллерий-ских снарядов не превышал расход винтовочных и автоматных патронов. Пораженный этим, генерал Петров приказал проверить эти сведения, но цифры оказались прежними: 49 тысяч снарядов против 47 тысяч патронов.
Под Новый, 1942 год Александер заметил, что стала падать точность и дальность стрельбы. Сказался износ стволов — нарезы в их каналах стерлись, поэтому снаряды после выстрела неустойчиво держались на траектории. В строго засекреченном месте, в одной из бухт, покоились запасные 50-тонные стволы. В январскую ночь их достали, перевезли на батарею и замаскировали. Но как обновить батарею, если противник всего в полутора-двух километрах от нее? Да и по инструкции замена стволов требовала работы со спецкранами в течение 60 суток. Выход подсказал артиллерий—
ский мастер С. И. Прокуда. Воспользовавшись длинными зимними ночами, батарейцы под его руководством методом «бурлацкой артели», почти вручную, применив небольшой кран и домкраты, всего за 16 суток заменили стволы на «тридцатой».
1942 год. Гитлер вызвал в Берлин Манштейна для доклада о затянувшейся операции. Провал двух штурмов Манштейн пытался оправдать тем, что подступы к городу хорошо укреплены, а русские матросы дерутся с невероятным фанатизмом. Кроме того, у русских много артиллерии, в том числе неуязвимый форт с орудиями невероятно крупного калибра. И вот тогда под Севастополь были направлены орудия сверхбольшого калибра: два типа «Карл» и одно — «Дора».
Смертельная дуэль
Что же представляли собой эти чудовища? Предоставим слово автору «Севастопольских дневников» генерал‑майору А. И. Ковтуну.
«С 30-й батареи доносят, что по ним стреляют не виданными еще снарядами. При попадании одного из них треснул трехметровый бетон. Петров вызывает к аппарату командира батареи Александера и требует более точных данных… Но данные о снаряде вызывают недоумение — длина около 2 метров, калибр 615 миллиметров».
С «тридцатой» хорошо просматривался весь фронт под Севастополем, и Александер организовал инструментальную разведку. Одного, потом другого «Карла» выдали особо яркие вспышки при выстрелах и характерный, харкающий звук. Между «чудищами» и батареей Александера завязалась артиллерийская дуэль. Кстати, помимо «Доры» и «Карлов», гитлеровцы подтянули под Севастополь несколько тяжелых орудий 11-, 12- и 14-дюймового калибра. Их снаряды непрерывно перепахивали позицию «тридцатой» и обрушивались на кварталы города. Над Севастополем стояло гигантское облако пыли и дыма, и вскоре красавец город был превращен в руины.
800‑мм «Дора» была предназначена именно против форта «Максим Горький», его двух батарей — № 30 и 35. Вообще-то ее спроектировали и изготовили для того, чтобы сокрушить французскую оборонительную линию «Мажино». Но такой махины в войне с Францией не потребовалось. Неприступную линию обороны немцы взяли без особых усилий.
Теперь же немцы полагали, что бетон и броня севастопольского форта «Максим Горький» не смогут устоять против четырехтонного снаряда и, добившись нескольких прямых попаданий, они выведут из строя любую из батарей. Но для того, чтобы добиться прямых попаданий, нужны идеальные условия. А таких условий артиллерия осажденного Севастополя немцам не давала.
Манштейн пишет, что командовал орудием-гигантом генерал‑майор. Под его начальством находилось более полутора тысяч человек. Только для прикрытия орудия с воздуха держали в постоянной боевой готовности два дивизиона зенитной артиллерии. Сотни вагонов обслуживали эту чудовищную пушку. Энергию для нее вырабатывал специальный энергопоезд, два поезда перевозили боеприпасы, для деталей разобранного орудия тоже требовался целый поезд.
Ожесточенный штурм
Третий штурм Севастополя был особенно ожесточенным.
Манштейн, описывая подготовку к штурму, отмечает:
«В целом во Второй мировой войне немцы никогда не достигали такого массированного применения артиллерии, как в наступлении на Севастополь».
На батарею Александера было брошено несколько полков пехоты, не считая саперной роты, оснащенной огнеметами и зарядами для подрыва бронебашен. Вражеские бомбардировщики делали до 600 вылетов ежедневно. Артиллерийский огонь был настолько плотным, что в амбразуры беспрестанно залетали раскаленные осколки, вызывавшие пожары и ранившие людей. Они вонзались в стыки у оснований башен, и те заедали. С наступлением темноты матросы выковыривали их ломами.
На седьмой день штурма снаряд одного из «монстров» угодил в башню. Погибли наводчики и замочные, тяжело ранило командира башни. Однако расчет заменили, орудия ввели в строй, и дуэль продолжилась.
Следует отметить, что вскоре «Карлы» были сильно повреждены огнем батареи Александера, и их вывезли в Германию. «Дору» же обнаружили летчики и нанесли по ее позиции короткий, но ощутимый удар, выведя из строя энергопоезда, состав спецсопровождения, платформы обслуживания и вагоны с боеприпасами. Генерал‑майор, командовавший «Дорой», счел за благо просить о срочном перебазировании за пределы Крыма.
Западные историки позже признают:
«Создание таких гигантских орудий, приспособленных для стрельбы по сильно укрепленным фортам и складам, было, несомненно, большим достижением немецкой военной промышленности. Конструкторы, инженеры, рабочие проделали огромный труд, но цели не достигли. Налицо был разрыв между техническими возможностями германской промышленности и шаблонной тактикой немецко-фашистской армии.
Гитлеровскому командованию казалось, что чем больше калибр пушки, тем эффективнее ее действие. В пушке было все продумано до мельчайших деталей. Орудие довольно быстро приводилось из походного в боевое положение (примерно за сутки) и не требовало специальных бетонированных оснований для стрельбы. Оно действительно было чудом техники. Но это «чудо» оказалось бессильным сломить волю защитников города».
Последние дни
форта
Под Севастополем нацисты ежедневно теряли до 4500 солдат убитыми и ранеными. Однако и силы защитников таяли. Батарею Александера прикрывали батальон морских пехотинцев и минометная батарея лейтенанта Пятецкого. Они, не щадя себя, выполняли приказ генерала Петрова: «Беречь батарею!»
Но к 12 июня от батальона осталось меньше роты. Сильно поредел и 90-й стрелковый полк, державший фронт близ 30-й. Иссякли совсем недавно казавшиеся неисчерпаемыми запасы снарядов. 17 июня последовала новая серия атак, которые батарейцы отбивали собственными силами и выстрелами учебными болванками. Попадание такой болванки оторвало башню немецкому танку, попытавшемуся обстрелять батарею. Подбиравшихся к башне автоматчиков и саперов обстреливали пороховыми зарядами — струя раскаленного газа выжигала все вокруг.
Но положение становилось критическим. Немецкий пехотный полк и три саперных батальона ворвались на территорию батареи. В ход пошли огнеметы, подрывные заряды, в щели саперы заливали керосин и поджигали.
На общем совете личного состава батареи было принято решение прорываться небольшими группами в горы, к партизанам. Помощи ждать было уже неоткуда: немцы заняли всю Северную сторону.
Александер приказал взорвать башни, вывести из строя дизели и силовую установку, уничтожить новейшие приборы стрельбы.
Через несколько дней противник опоясал батарею пулеметными точками. Комиссар Соловьев, руководивший одной из последних групп прорыва, был тяжело ранен и отказался идти: «Не хочу быть вам обузой. С одной рукой и простреленной ногой я вас только связывать стану. Буду здесь драться до последнего».
Александер уходил последним. В подземных галереях оставались только раненые, которые не могли передвигаться, и медперсонал.
24 июня командир попрощался с политруком и вместе с небольшой группой батарейцев через водосток ночью вышел к реке Бельбек. У них был шанс пробраться в леса к партизанам. Но на следующий день предатель из местных жителей увидел их группу и выдал Александера, которого знал.
Немцы увезли командира батареи в симферопольскую тюрьму. Последние дни его жизни неизвестны. Возможно, в тюрьме его как опытнейшего артиллериста склоняли к сотрудничеству. Но он до конца оказался верен присяге. Дочь Александера, Татьяна Георгиевна, после войны пыталась выяснить судьбу отца. Ей удалось найти немецкий документ, где значилось, что «майор Георгий Александер, 1909 г. рождения, расстрелян».
После ухода из Севастополя последних кораблей на батарее продолжались подземные бои еще 19 суток! Даже когда были подорваны входные двери, нацисты долго не могли войти внутрь потерн. Искалеченные моряки встречали их автоматным и винтовочным огнем. Когда же был захвачен центральный пост, старший политрук Ермил Соловьев, не желая попасть в плен, застрелился. В дальних потернах и узких ходах раненые продолжали сражаться почти в полной темноте.
Призывы к сдаче и всяческие посулы остались безответными. Тогда гитлеровцы стали нагнетать в подземные сооружения газы. Под землей наступила тишина…
В самом конце Великой Отечественной войны в руки советского командования попали особо секретные архивы Третьего рейха. Они содержали чертежи и техническую документацию об уже известных нам орудиях-«монстрах», о неосуществленных проектах всевозможного «чудо-оружия». Но каково же было удивление, когда среди этих бумаг были обнаружены описания и чертежи… батареи Александера, сделанные немецкими специалистами.
Это было подлинное научное исследование, включавшее расчеты на прочность артсистемы, износ стволов, анализ порохов и ряд других сугубо специальных вопросов.
В книге, изданной только для офицерского состава, подробно описывался штурм севастопольских укреплений, и в частности тридцатой батареи.
Враг сделал вывод:
«Большая часть гарнизона погибла от взрывов или задохнулась в дыму. Скопление легковоспламеняющихся материалов в ходах сообщений форта способствовало распространению пожаров».
О каких таких легковоспламеняющихся материалах идет речь? Что, на батарее не знали правил противопожарной безопасности и возможности поджога этих самых воспламеняющихся материалов? Лукавил враг, но иначе как объяснишь наддув вентиляторами дыма от огнеметов в ходы сообщения, да еще и применение отравляющих газов.
Уже после войны недобитые штурмовики батареи признались, что «форт русских „Максим Горький «являлся подлинным шедевром военного инженерного искусства» и что именно поэтому, в силу своих исключительных качеств, смог отсрочить падение Севастополя более чем на полгода.
При восстановлении 30-й батареи в послевоенное время было решено максимально использовать сохранившиеся объекты.
Башни и орудия взяли с балтийского линкора «Фрунзе» и модернизировали. Теперь батарея насчитывала не 4 орудия, а 6. На командном пункте установили самую совершенную для того времени систему управления стрельбой «Берег» с радиолокационной станцией и теплопеленгаторами. Согласно спецификации, батарея была способна выдержать 10-часовую химическую атаку, или бомбардировку 2000-килограммовыми фугасами, или воздушный ядерный взрыв…
До середины 1990‑х годов батарея находилась в составе береговой обороны Главной базы Черноморского флота.
А последний раз батарея стреляла в 1958 году, когда снимался фильм «Море в огне». Орудия развернули в сторону Мекензиевых гор. Ударная волна сорвала крыши на домах близлежащего села, да и стекольщикам подвалило работы.
В 1997 году форт «Максим Горький» был законсервирован, но при надобности он может быть в течение 72 часов приведен в полную боевую готовность.
Все бывавшие на батарее экскурсанты задают один и тот же вопрос: почему командиру «тридцатой» Георгию Александровичу Александеру не было присвоено звание Героя Советского Союза? Разве он не достоин его?
Но у истории форта «Максим Горький» есть одна недоговоренность. Исчезло знамя батареи… Именно этот факт и послужил причиной того, что присвоение высшего звания мужественному командиру тридцатой батареи отсрочили. Попало ли знамя в руки врага? Никакого упоминания о захвате знамени «тридцатой» в немецких архивах не обнаружили. Здесь можно предположить, что командир батареи позаботился о его сохранности и надежно спрятал знамя. Конечно, где он это сделал, знали два-три человека, не больше. Но свидетелей не осталось. Будет ли знамя когда-нибудь найдено? Поисковики уверены, что если командир его не уничтожил вместе с секретной документацией, то попытаться поискать можно, но территория форта до сих пор остается ограниченной для посещения. Может быть, сейчас, когда Севастополь стал российским, будет предпринята попытка такого поиска.
Лев ВЯТКИН, Игорь РУДЕНКО-МИНИХ.