Особое задание
Ее участниками стали школьники, завоевавшие право участия в экспедиции по результатам научной конференции «Архипелагские экспедиции русского флота».На яхте «Персей» юные путешественники прошли по местам боевой славы русского флота через Черное, Мраморное и Эгейское моря. Побывали они и в Болгарии. Вернулись оттуда с важным известием.
Вернувшись в родной Севастополь, ребята немедленно сообщили командованию российского Черноморского флота о необычной находке болгарских рыбаков. Годом раньше примерно в 8 милях от Варны, в районе мыса Галата, на глубине около 20 метров местными рыбаками была обнаружена подводная лодка времен Второй мировой войны, предположительно советская. В главный штаб ВМС Болгарии был направлен соответствующий запрос. Ответ на него пришел не сразу: чтобы сказать что-то конкретное о лежащей на дне подводной лодке, требовались не только наружный осмотр с помощью водолазов, но и серьезная работа с архивными документами.
Для этого отставной капитан III ранга Росен Гевшеков, служивший старшим офицером-водолазом военно‑морской базы болгарских ВМС в Варне, организовал команду аквалангистов, в которую вошли члены местного водолазного клуба «Реликт». В результате нескольких погружений было установлено, что на дне в указанном районе действительно лежит советская подводная лодка времен Великой Отечественной войны типа «Щ».
После подводного этапа исследований пока безымянной «щуки» Гевшеков приступил к архивным поискам, которые должны были дать ответ на главный вопрос: какой номер она могла носить? Активная переписка с Санкт-Петербургским военно‑морским музеем, работа с документами музея Варны и еще живыми свидетелями тех далеких событий привели к ожидаемому результату. Теперь уже с большой степенью вероятности можно было утверждать, что рыбацкая находка является подводной лодкой Щ-211. В ноябре 1941 года она вышла в очередной боевой поход, из которого на родную базу ей уже не суждено было вернуться…
Старший лейтенант Александр Девятко принял под командование Щ-211 в первый день войны, но только в августе для нее появились цели — гитлеровцы наладили морские перевозки вдоль западного побережья Черного моря. В этом Германии активно помогала монархическая Болгария. Юридически являясь невоюющей союзницей Третьего рейха, она тем не менее принимала самое непосредственное участие в боевых действиях против совет-ского Черноморского флота.
Первое задание, которое получила Щ-211, было не совсем типичным для подводной лодки.
Поздно вечером 5 августа 1941 года из Южной бухты Севастополя она скрытно вышла в море и, пройдя заграждения на траверзе Стрелецкой бухты, замедлила ход и остановилась.
Слегка штормило. Через корпус лодки перекатывались волны.
На мостике стояла группа матросов и командиров — вахта корабля. Помощник командира корабля Г. Рядовой не уставал напоминать сигнальщикам:
— Смотрите внимательнее!
— Есть смотреть внимательнее!
Сам командир корабля тоже не отрывал глаз от бинокля. Море было пустынно. Густая мягкая южная ночь уже спустилась до горизонта. Вдали у берега вспыхивали сигнальные огоньки паромов и тут же гасли.
Внизу, в отсеках, моряки заметили, что ход корабля прекратился.
— Почему стоим?
Остановка, любая задержка перед выходом на боевую операцию считалась у подводников дурной приметой.
Около часа лодку с застопоренными двигателями качали волны. Напряженную тишину неожиданно нарушил сигнальщик:
— Вижу катер! Левый борт. Сорок.
— Добро! — ответил командир и тут же приказал: «Боцман, приготовиться к швартовке катера».
Катер подходил все ближе. Чуть посигналив, он мягко подвалил к подводному кораблю. Матросы приняли и надежно укрепили переданные с катера «концы». На лодку поднялся заместитель начальника флотской разведки капитан I ранга С. Ермаш. Он пожал руку командиру и тихо сказал:
— Приветствую тебя, Александр Данилович! Привез друзей. Примешь?
— Для друзей у нас всегда найдется место.
— Тогда принимай гостей. Как действовать дальше, знаешь?
— Получил указание от комбрига.
— План похода имеешь?
— Комфлота утвердил.
— Тогда добро. Что необходимо для выполнения задания — спрашивай, а о «пассажирах» молчок, и сам не пытай, и ребятам прикажи не приставать с расспросами. У тебя на борту десант особого назначения. Вот и все, понял?
— Усвоил, товарищ капитан первого ранга!
— Тогда пойдем знакомиться с прибывшими.
На лодку с катера неумело переходили люди. По всему было видно, что они новички на море и на подводной лодке впервые, да большинство и не военные, хотя все вооружены автоматами, пистолетами, крупными гранатами. Тяжелые рюкзаки висели у них за плечами.
Ермаш представил «гостям» Девятко:
— Командир боевого корабля. Бывалый подводник. Черное море знает как свои пять пальцев. Ходил уже в боевые походы и возвращался всегда с успехом. И хозяин он хлебосольный. Прошу, как говорят, любить и жаловать.
— И у нас в Болгарии так говорят хорошим людям, — сказал среднего роста человек в защитного цвета комбинезоне, видимо, старший этой группы.
Ермаш сделал ему предупредительный знак, но человек в комбинезоне его открыто игнорировал.
— Мы болгарские коммунисты, — сказал он, обращаясь к стоящим вокруг советским морякам. — Идем по заданию товарища Димитрова на свою родину, в Болгарию, чтобы там поднять народ на борьбу против Гитлера.
…Подводная лодка, набирая ход, пошла в открытое море.
С первых минут моряки окрестили прибывших «десантниками».
Их было четырнадцать. Держались они непринужденно, шутили. Им отвели лучшие места, сами же расположились у торпедных аппаратов и механизмов.
Доставить отважных подпольщиков к берегам Болгарии не случайно было поручено команде подводной лодки Щ-211. На корабле служил слаженный, дружный коллектив моряков-подводников. Краснофлотцы этого корабля много раз ходили в море, умело обслуживали технику. До войны экипаж подводной лодки числился в рядах лучших подразделений Черноморского флота. Щ-211 была крупной подводной лодкой, имеющей мощное торпедное вооружение. Война ее застала в строю первой линии. Подводный корабль входил в состав 1-й бригады подводных лодок Черномор-ского флота.
…Плавание проходило в сложных условиях. Над морем то и дело проносились эскадрильи мессершмиттов, по волнам рыскали сторожевые корабли и миноносцы противника. Отличились матросы-акустики. Они внимательно прослушивали морские глубины, засекали малейшие подозрительные шумы. Их доклады помогали командиру вовремя избегать опасных встреч. Девятко имел приказ командования флотом: «Себя не раскрывать, корабли противника не атаковать». И строго держался этого указания.
На четвертые сутки Щ-211 подошла к намеченному району высадки. В двух милях от берега лодка легла на грунт. Началось пристальное изучение обстановки на берегу. Берег каждые шесть минут осматривали через перископ. Ночью лодка всплывала. Командир корабля и Цвятко Радойнов поднимались на ходовой мостик, внимательно вглядывались в огни Варны.
— Давай высадку! — просил Радойнов.
Экипажу лодки тоже было выгодно побыстрее высадить десант и уйти в море. Однако командир не хотел рисковать судьбой болгарских товарищей. Девятко уговаривал горячившегося болгарина.
— Потерпи, Цвятко, потерпи малость, друг. Дай все разведать толком.
И лодка опять уходила в глубину. Не раз она меняла позиции, продолжая настойчиво, всеми средствами вести наблюдение за берегом, воздухом, морем. Более двух суток командир кропотливо изучал обстановку, а когда убедился, что корабль не обнаружен и на берегу нет ничего, что помешало бы успешному проведению операции, приказал готовиться к высадке десанта.
Краснофлотцы надули для десанта пять резиновых лодок, привели в готовность пушку, автоматчики изготовились в случае необходимости открыть огонь. Болгары заняли место в лодках. В 21 час 30 минут они отвалили от борта, пошли к берегу. И вскоре скрылись из виду. Только через перископ было видно, как трудно боролись с волнами десантники. Наконец три лодки причалили к пляжу, две другие еще оставались на волнах. Время, отведенное по плану высадки, давно истекло, а командир лодки все медлил уходить. Он внимательно вглядывался в темноту. Берег безмолвствовал. Значит, десант высадился незамеченным.
— Теперь пора и нам уходить. — распорядился Деревянко.
Лодка, бесшумно набирая обороты, ушла в море, в район, назначенный для патрулирования.
(Окончание следует.)
В Гатчинском архиве Военно‑морского флота удалось найти донесение о выполнении задания по высадке болгарских диверсантов на берег в районе Варны. Есть среди документов и списочный состав экипажа, принимавшего участие в выполнении этого особого задания. Среди имен три наших земляка. Это командир штурманской группы старший лейтенант Виктор Кораблев, электрик, краснофлотец Виктор Грузов, и в трюмной группе находился Борис Мочалов.
Только после войны стало известно, что из высаженной на берег группы болгарских десантников уцелел только один — Коста Лагадинов. Он стал военным юристом и генералом Болгарской армии. Остальные члены группы погибли в разное время. В полицейских докладах было зафиксировано свыше 260 диверсий и актов саботажа. Летом 1942 года в Болгарии прошли два громких показательных судебных процесса над руководителями и участниками движения сопротивления. На процессе подводников и парашютистов Софийский военно-полевой суд вынес смертный приговор 18 подсудимым из 27, среди расстрелянных был и Цветко Радойнов.
Лодке, после высадки десанта, удалось вернуться из похода «удачливой». Щ-211 открыла боевой счет черноморских подводников, потопив большой вражеский транспорт «Пелес», шедший из болгарского Бургаса в румынский город Констанца с военным грузом на борту. Произошло это 15 августа 1941 года.
Удачливо закончился для нее и третий боевой поход, в который лодка вышла 22 сентября. На рассвете 29 сентября при очередном подъеме перископа вахтенный офицер обнаружил два торпедных катера противника. Выйдя из Варны, они обследовали фарватер. Вслед за катерами над фарватером в сторону Бургаса на бреющем полете прошел самолет. Сомнений не могло быть — готовилась проводка ценного конвоя.
На лодке объявили боевую тревогу. Место у перископа занял командир. В зеркале перископа уже маячили пять вражеских катеров. Они шли строем, периодически стопоря ход и вслушиваясь в подводные звуки. Щ-211 пристроилась им в кильватер.
Наконец показался и сам конвой. Три транспортных судна, в том числе итальянские танкеры «Тампико» и «Суперга». Их охраняли два миноносца, шесть катеров и пять самолетов. Танкеры глубоко сидели в воде, залитые румынской нефтью.
Командир Щ-211 решил подойти ближе к конвою. Крест нитей перископных линз медленно наползал на цель. Когда до цели оставалось около 2 кабельтовых, последовала команда «Пли!». Две торпеды ушли к цели.
Девятко увел лодку на глубину и положил ее на грунт. Корпус лодки содрогнулся от двух взрывов. Сомнений в успехе не было, теперь ожидалось мщение, катера охранения не оставят лодку в покое. Но прошло двадцать минут, а ни одна бомба не взорвалась на глубине.
Когда всплыли под перископ, командир увидел, что все катера охранения снуют около разломившегося на две части танкера. Стало ясно, что о наличии вблизи подводной лодки они и не подозревают. Возможно, понадеялись, что фарватер был хорошо разведан, а вот мину, на которой подорвался танкер, разглядеть не удалось.
Командир приказал выводить лодку из района атаки, но о возвращении на базу Девятко и не думал Ему не давал покоя торчавший из воды полубак танкера. Гитлеровцы могли попытаться спасти часть груза. Отлежавшись на грунте, Щ-211 на другой день вновь прибыла в район атаки. Ночью еще две торпеды впились в торчащий над водой борт танкера. Но и на этом командир лодки не успокоился, через четыре дня, перед возвращением на базу, он вновь привел лодку в район атаки. С танкером «Суперга» все было кончено.
К цифре 2 на рубке лодки могла прибавиться еще одна единичка. 14 ноября, в четвертом походе, лодке удалось потопить румынский минный заградитель «Принц Карол» с недооборудованными минами на борту. Но Щ-211 на базу не вернулась…
Болгарскую версию гибели подводной лодки Щ-211 излагает болгарский журналист Иван Иванов:
«…Первая торпедная атака на румынский минный заградитель у «щуки» почему-то сорвалась. Румынские моряки успели передать на берег сигнал опасности. Минному заградителю это не помогло. Вторым залпом со «щуки» все-таки отправили на дно румынского аристократа.
Гитлеровцам были отлично знакомы позиции, на которых несли боевое патрулирование советские подводные лодки. Найти беззащитную «щуку» на мелководье не составляло труда. С береговых аэродромов подняли береговую авиацию. Самолеты, предположительно юнкерсы, зашли для атаки со стороны солнца. Щ-211 шла в надводном положении, в котором скорость у лодки значительно выше. Подлодка рвалась к 50‑метровым глубинам, где можно было укрыться под водой. Дизеля грохотали немилосердно, и шума самолетных моторов на подводной лодке не услышали, как не заметили и самих самолетов.
«Щуку» сначала обстреляли из крупнокалиберных пулеметов. Следы от пуль и сейчас видны на корпусе. Потом на лодку полетели бомбы. Одна из них попала в легкий корпус в районе первого и второго отсеков. Произошел взрыв, в результате которого детонировал боезапас и были снесены слабые межотсечные переборки. Носовую часть «щуки» оторвало, а сама она камнем пошла на дно, зарывшись в грунт на несколько метров.
Предположительно, уже после затопления лодки место, где обнаружили нефтяное пятно, подверглось бомбардировке глубинными бомбами с немецких кораблей».
По советской версии, «щука» подорвалась на мине. Для специалистов болгарская версия выглядит правдоподобнее. Но есть еще одна версия… немецкая. В найденных документах действия немецкой авиации зафиксирован факт потопления советской подводной лодки 14 ноября 1941 года. Скорее всего, это и была Щ-211.
Историей лодки Щ-211 долгое время занимался журналист газеты «Известия» Валентин Гольцев. Он поделился с нами результатами своих поисков:
«…Вместе с «Журналом боевых действий» мне удалось разыскать в архиве подробное политдонесение, написанное после похода военкомом корабля И. Самойленко.
В нем рассказывается о политической и партийной работе на лодке при выполнении ответственного задания командования — высадке болгарских интернационалистов.
Всегда считалось, что все члены экипажа подводной лодки А. Девятко погибли во время последнего похода. Но это оказалось не так. Остался в живых Григорий Ефимович Рядовой. Во время доставки десанта к болгарским берегам он был помощником командира корабля. По возвращении на базу он заболел и был выведен из состава экипажа.
Григорий Ефимович прислал мне две толстые тетради своих воспоминаний. Они содержат характеристики экипажа.
Есть в этих тетрадях строки о горьковчанине — штурмане, старшем лейтенанте Викторе Александровиче Кораблеве:
«Кораблев был прекрасный, душевный человек и отличный специалист. Мечтал после службы на флоте поступить на юридический факультет. Он просто тяготел к точности. Видимо, поэтому и стал штурманом, командиром БЧ-1. От него зависела информация о нахождении подводной лодки и прокладка курса. Под водой это сделать трудно. Необходимо было всплывать ночью и ориентироваться по звездам. Кораблеву отводилось очень мало времени. Но он всегда это делал быстро и точно, безошибочно определял местоположение подлодки. Проявил он себя и как командир, сумев сколотить дружную и умелую боевую часть…»
Экспедиция нашла подводную лодку вечером 2003 года. Быстро стало ясно, что «щука» погибла если не мгновенно, то очень быстро. Лодка сильно обросла ракушками. Входные люки в 4-й и 7-й отсеки были открыты, верхняя крышка рубочного люка тоже отсутствовала. Теперь уже не было никакого сомнения, что лодка находилась в подводном положении и вел ее по курсу помощник командира старший лейтенант Павел Борисенко. Взрывом его выбросило в море, и его тело нашли рыбаки на песчаном пляже. Вокруг шеи был обмотан бинокль со сломанным окуляром. Офицер был похоронен на городском кладбище в Варне, где в полном порядке содержится и поныне его могила.
Всего на лодку было произведено 35 спусков общей протяженностью более 50 часов. На поверхность подняли несколько фрагментов лодочных механизмов, советскую каску, компас — всего 28 предметов. К удивлению водолазов, многие крепления даже не заржавели.
Дальнейшая судьба найденной «щуки» — тема будущих консультаций и встреч российских и болгарских представителей. Как правило, любые действия в отношении затонувших и погибших кораблей производятся в соответствии с межправительственными соглашениями. По Закону РФ «Об увековечивании памяти погибших при защите Отечества», принятом в 1993 году, места гибели боевых кораблей с экипажами являются воинскими захоронениями, подлежат государственному учету и охраняются государством. Их содержание на территории государств осуществляется в порядке, определяемом межгосударственными договорами и соглашениями.
Погибшая подводная лодка Щ-211 в Болгарии не забыта. Она и сегодня «воюет» на идеологическом поле военной истории.
Вот как об этом пишет болгарский журналист Иван Иванов:
«…Болгария оказалась одной из немногих стран Восточной Европы, где менее всего была развернута русофобская кампания. Были попытки сноса памятника легендарному Алеше в Пловдиве, памятника Советской армии в Софии и многим другим. В самые тяжелые дни защитники памятников советским воинам жили в палатках, чтобы не допустить даже надругательства над ними. Многое не удалось уберечь, но все это не утрачено, а собрано в Музее социалистического искусства в Софии.
К сожалению, не удалось уберечь бронзовую плиту, посвященную командиру подводной лодки Щ-211 Александру Деревянко, стоявшую на одной из центральных улиц Варны. Ее утрату списали на расхитителей цветных металлов. Плиты нет, но улица по-прежнему носит имя отважного подводника».
Лодка Щ-211 продолжает борьбу за живучесть, и наша память ей в этом поможет.
Публикацию подготовил Вячеслав ФЕДОРОВ.
На снимках:
Мостик подводной лодки Щ-211.
Полузатопленный танкер «Суперга». Снимок сделан через перископ подводной лодки Щ-211.
Наш земляк, командир штурманской боевой части БЧ-1 подводной лодки Щ-211 Виктор Александрович Кораблев.
Тонущий минный заградитель «Принц Карол». Это тоже «работа» Щ-211.
Таким подводная экспедиция 2003 года увидела орудие подводной лодки.
Памятник Щ-211 возле устья реки Камчия, где 11 августа 1941 года высадились 14 болгарских диверсантов под командованием Цвятко Радойновича.