«Рубо слишком любезен…»
Как всегда, путеводным ориентиром нам будут служить фотографии нижегородского светописца Максима Петровича Дмитриева.
-
На этот раз наше внимание привлекла фотография вот этого необычного круглого павильона с надписью «Покорение Кавказа. Штурм Ахульго». Что в нем располагалось? А надо сказать, что это было еще одно диво, которое нижегородцы видели впервые.
Художники тоже рискуют
9 июня 1895 года «Нижегородский листок» сообщал:
«Художнику Рубо… разрешена постройка на Всероссийской выставке 1896 года в Нижнем Новгороде особого павильона для выставки в нем панорамы, изображающей один из славных подвигов русских войск при покорении Кавказа – взятие штурмом Ахульго».
Вряд ли кто из нижегородских обывателей обратил на это известие серьезное внимание: мало ли кто и с чем рвется на Всероссийские смотрины.
Да и для российского обывателя имя Франца Рубо ничего не говорило. Его знали разве что любители живописи, и то по публикациям в журналах. В России картины Рубо пока не выставлялись.
Франц Алексеевич Рубо родился в Одессе, но семья француза-эмигранта там не прижилась и подалась в Германию, где юноша закончил Мюнхенскую академию художеств. Правда, все годы учебы он не порывал с Россией. Каждые каникулы путешествовал — то по Средней Азии, то по горам Северного Кавказа или по пыльным шляхам Украины.
Кто знает, как сложилась бы творческая судьба художника, если бы российское правительство, с высочайшего дозволения императора Александра III, не задумало создать в Тифлисе «храм Славы» для «увековечения подвигов русской армии при завоевании Кавказа, а также русско-турецких и русско-персидских сражениях».
Официальный заказ на серию из 15 картин получил рекомендованный академией художник Франц Рубо, тяготевший к батальной живописи.
Он тут же отправился на Кавказ…
Работал художник вдохновенно. Отсчет истории кавказских войн начал с походов Петра I, а дальше шли штурмы, осады, взятия аулов, переходы русских войск через хребты…
Сам выбирал темы для картин, тщательно изучая русскую историю. И вот наконец почувствовал, что нашел главную тему.
«…Вам больше всего понравится тема Ахульго, это картина, которая больше всего интересовала меня», — писал он другу.
Горы Дагестана… Штурм аула Ахульго, одного из последних оплотов мятежного предводителя горцев Шамиля. Штурм стоил жизни пятистам русским солдатам и двум тысячам горцев… Всего полвека разделяли изображенное на картине с реальными событиями.
Пока писал картину, пришла идея превратить ее в панораму. Рубо был готов к этому. Еще учась в академии, он стал членом панорамного общества. Молодые художники формировали бригады для написания батальных панорам, которые получили в Европе широкое распространение. Там жители каждого маленького городка знали о битвах, которые разворачивались под старинными крепостными стенами, и гордились своими героями.
В Мюнхене имелись три мастерские-ротонды, где можно было осуществить грандиозный замысел. На пять месяцев, с декабря 1889-го до середины мая 1890 года, один из круглых залов заняла бригада, сформированная Францем Рубо.
Никакого договора с российским заказчиком заключено не было. Из своих денег он заплатил за доставленный из Брюсселя 120-метровый холст, а взятый кредит покрыл оплату всех работ.
Это был величайший риск, но художник смело на него решился.
Триумф в Нижнем
20 мая 1891 года панорама «Штурм аула Ахульго» была открыта для обозрения в Мюнхене, правда, под названием «Покорение Кавказа». Франца Рубо тут же избрали профессором Баварской академии художеств и наградили орденом св. Михаила. Затем был Париж и очередная награда – орден Почетного легиона.
Панораму просят Берлин и Вена, но Рубо хочет выставить ее в России. Он определяет ей место – Санкт-Петербург. Его поправляют – Нижний Новгород…
Судя по фотографии Максима Дмитриева, павильон был готов уже к апрелю 1896 года – видно, что березки еще не распустились.
Готов, но не полностью: не убрана лестница, по которой кровельщики лазили на крышу, и центральный вход был не в лучшем виде. Фотограф схитрил: он «прикрыл» вход газетным киоском. Фотографии, видимо, срочно требовались для каталогов, и ждать достройки павильона было некогда.
Попробуем представить себе, что павильон достроен, панорама Франца Рубо смонтирована, и мы — первые ее зрители…
Два десятка ступенек удобной лестницы ведут наверх, и мы попадаем на крышу сторожевой башни. Перед нами разворачивается грандиозный пейзаж Кавказских гор. Панорама располагается вкруговую. Внизу, у ее границы, навалены камни, выстроены сакли, разбросана домашняя утварь, дальше идут мостик через горную речку, завалы, укрепления… Все эти реальные постройки незаметно сливаются с картиной, и создается ощущение реальности. Но не дай Бог в нее попасть. Идет штурм аула. Только что пули не свистят и не доносятся крики атакующих.
Панорама «Штурм аула Ахульго» была первой российской панорамой, выставленной впервые в Нижнем Новгороде.
Художник М. Нестеров писал: «…Немец Рубо выставил свою интересную панораму… Там, по-моему, мастерство и ловкость идут рука об руку с талантом».
Художник Н. Каразин отмечал: «Сколько знания, таланта и вкуса… Собравшаяся на центральной площадке панорамы довольно многочисленная группа художников с восторгом смотрела на все эти чудеса искусства и с чувством уважения — на их автора, скромного и тихого Рубо, как будто невольно смущенного и даже серьезно боящегося за успех своего детища».
Поднимался на вершину смотровой площадки и приехавший в Нижний Новгород император Николай II. Пояснения ему давал сам Франц Рубо. Присутствовавшие в свите генералы высказали царю мысль о том, что неплохо было бы приобрести панораму для Кавказского военного округа. Сам художник намекнул, что еще не рассчитался с кредиторами и панорама может уйти с молотка.
Пять месяцев в Нижнем Новгороде шли к панораме зрители. Шли, даже когда уже было видно, что выставка сворачивается. Триумф был полным…
В 1897 году панорама станет собственностью России, а художник Франц Рубо получит почетное звание академика Петербургской академии художеств.
Взгляд репортера
Мы совсем забыли, что, кроме фоторепортера Максима Петровича Дмитриева, на выставке присутствует еще один репортер – Алексей Пешков. Тогда он еще не был Максимом Горьким.
А как он оценил панораму? Заинтересовала ли она его? Открытия ее он ждал, но 6 июня, когда выставка уже работала, сообщил читателям в «Нижегородском листке»: «Панорама Рубо бездействует!»
Надо сказать, что для «Нижегородского листка» она так и осталась бездействующей. По какой-то причине Горький ни словом о ней больше не обмолвился, зато послал заметки, полные критических замечаний, в «Одесские новости», от которых был тоже аккредитован на выставке.
«…Рубо слишком любезен, слишком по-дружески любезен к нам. Он убил очень много черкесов и несколько мало русских. Аул Ахульго, неприступная твердыня дагестанских гор, последний оплот отстаивавших свою свободу горцев, защищался, как свидетельствуют о том рассказы участников штурма, дьявольски долго и храбро. Каждая сакля изо всех своих окон посылала пули в солдат, толпившихся на узких улочках аула, не прикрытых ничем, тогда как горцы стреляли из-за прикрытий. В момент штурма, взятый Рубо, солдат должно было быть больше лежать на земле; их мало, и это сразу бросается в глаза. Я ничего не имею против французской любезности… но художественная правда должна быть оценена дороже».
Говорят, что до Рубо дошли замечания молодого репортера, и он усилил «художественную правду», но, согласитесь, взгляд на картину будущего писателя был своеобразным. Вряд ли бы его одобрил император, смотревший на панораму совсем другими глазами. Это была победа его войск, его генералов… Это была его имперская гордость… Его верные солдаты на штыках несли горцам… свободу.
Советская история трактовала эти события по-своему:
«В 1813 году Дагестан был присоединен к России. Царское правительство огнем и мечом начало вводить здесь свои порядки. Дагестанцы не остались безразличными к своей судьбе. Горцы взялись за оружие. Борьба своим острием была направлена против колонизаторов и их пособников в лице местной феодальной знати, которая в большинстве своем быстро нашла общий язык с русскими помещиками».
Если кто-то из читателей учил историю по советским учебникам, то там о кавказских воинах почти ничего не говорилось. Упоминался лишь царский генерал Алексей Ермолов, тщетно пытавшийся утихомирить «трудящихся горцев». Имя генерала Павла Граббе осталось в неизвестной нам истории. А ведь это он бросал русские войска на штурм аула Ахульго и вышел победителем. В сущности, был славный генерал, участник сражений с Наполеоном, с турками, отдавший войнам двух своих сыновей.
Между тем интерес к панораме не угасал. Она выставлялась в Севастополе и на Марсовом поле в Петрограде вплоть до самой революции.
А вот потом стало непонятно, что с ней делать. Славить царские войска, воевавшие со свободолюбивыми горцами, никто не собирался. К «счастью», во время наводнения холст подмочило, и его надо было реставрировать, но этого тоже не собирались делать.
«Выручили» дагестанцы. Они попросили панораму для своего краеведческого музея. Им ее отдали, но чувствуется, что без предписания ее не выставлять не обошлось. И холст положили на склад, совершенно не приспособленный для его хранения. Там живописное полотно успешно продолжало гнить. Перед самой войной о панораме вспомнили, но спасти удалось лишь три фрагмента. Да и те вскоре «потерялись».
Отыскали их в 1965 году, когда историки все расставили по своим местам: царские войска действительно покоряли Кавказ – огнем и мечом. Но на полотнах рассмотреть это уже было невозможно.
И только в 1997 году Дагестанский музей изобразительных искусств обрел копию панорамы, выполненную в масштабе один к десяти. Помогли это сделать военные художники студии имени Грекова.
Ну а нам осталась лишь фотография необычного павильона. Снимал ли Максим Петрович Дмитриев саму панораму и посещение ее царем Николаем II, неизвестно, хотя допуск к этой съемке у него был. Возможно, в тех сотнях негативов, которые у него конфисковали после революции, была и эта съемка, но фотографу ничего не вернули.
Вячеслав ФЕДОРОВ.{jcomments on}